Поперчить посахаренное
Шрифт:
– Он не умеет любить.
– Такую девушку?! – ахнул Рэпмон, ещё раз быстро оглядев Хёну. – Шли его на хер. Он безнадежен.
– Я ей говорю то же самое, - напомнила о себе Джинни. «Проблема в том, - подумала бывшая Ханбина. – Что я тоже безнадежна. Безнадежно влюблена в него».
Хёна вышла из автомобиля, поблагодарив Намджуна за то, что подвез и, подойдя к подъездной двери, опять услышала, как трезвонит телефон. Убедившись, что это БиАй, она спустилась обратно на тротуар, посмотрев по сторонам. Он же обещал позвонить, когда подъедет? Во дворе показался кабриолет короля университета. До сих пор не веря, что это происходит на самом деле, Хёна глазела на подъезжающее авто. Не глуша мотора,
– Запрыгивай.
– Куда ты хочешь поехать? – Он пробарабанил пальцами по рулю, поджав губы в раздумьях.
– Какая разница? Давай прокатимся.
– Дай мне хотя бы переодеться… - нажав на аварийку, БиАй вышел из машины и, обойдя её, взял Хёну за руку. Не в силах противиться, она пошла за ним в подъезд. Парень вызвал лифт. Некоторое время он ехал к ним, спускаясь. Наконец, створки разъехались, и Ханбин завел спутницу внутрь. Нажал на последний этаж.
– Я живу на десятом… - БиАй занес руку над кнопками, и Хёна подумала, что он исправит оплошность, но вместо этого он нажал на «стоп». Лифт остановился. – Что ты делаешь?
Дернув её за плечо, Ханбин развернул девушку и прижал животом к стенке лифта. Прижавшись грудью к её спине, он задрал юбку, смяв пальцами её ягодицы.
– Господи, у меня три часа от желания так сделать яйца каменели, - расставив руки Хёны по сторонам, парень вжикнул молнией и, приспустив брюки, достал из трусов вздыбившийся член.
– БиАй, что ты творишь?! – ошалело просипела девушка, чувствуя, как смоченные слюной пальцы опустились между её ног и стали ходить туда-сюда. Внизу живота загорелся жар. – БиАй! – К бедрам прижался член, теплый и гладкий, зовущий, чтобы на него что-нибудь насадили. Схватив её за волосы, Ханбин оттянул назад её голову и впился губами в шею. Грубо разведя ботинком её ноги пошире, он подвел головку члена к влагалищу и одним мощным движением засадил его до конца. Хёна всхлипнула, проскулив.
– Я трахну тебя без прелюдий, буду трахать, пока тебе не будет достаточно на год вперед! – прохрипел он и, отпустив волосы, взялся обеими руками за бедра, начав тянуть и отталкивать, сдавливая кожу до красных отметин.
– БиАй! Не надо! – Хёна представляла, какой ужас будет, если кто-нибудь услышит это в подъезде. Даже если она умудрится промолчать, то все эти звуки: хлопки, шлепки и стоны Ханбина всё равно оглашают лестничные площадки за стеной. – БиАй! – Отступив назад, он потянул её за собой, чтобы оттопырить зад девушки для удобства и любоваться выгнутой спиной. Напялив её на себя, он убрал руки с бедер и скользнул ими под блузку Хёны. Наклонившись вперед, чтобы дотянуться до груди и стиснуть её, Ханбин почувствовал, как мало ему прикосновений. Быстрее расстегнув рубашку, он обнажил свой торс и, задрав все вещи на девушке до самого загривка, прижался к ней всем телом, работая бедрами. Прикусив её за ухо, он скользнул пальцами между её ног спереди и принялся ласкать самые чувствительные места.
– Я заставлю тебя кончать до потери сознания, малышка, - прошептал он ей на ухо сзади, хотя сам уже сходил с ума от возбуждения. Едва хватало сил сдерживаться, чтобы продолжать, но буквально испытывая боль и притормаживая, чтобы эякуляция не испортила задуманного, Ханбин продел свою руку подмышкой Хёны, дотянувшись до рта и, плотно закрыв его, прижавшись к ней так сильно, что задыхался, яростно занасиловал её снизу другой рукой, продолжая вколачиваться глубоко и с легкими, ввинчивающимися движениями. Девушка глухо завизжала, словно её резали, а не имели. Начав трястись, как в припадке, она замолотила руками, не владея собой. Ноги поджимались, подгибались и подкашивались. Судороги пошли по всему телу. БиАй не останавливался, чувствуя, как из глаз Хёны по его пальцам, сковавшим губы, текут слезы. – Кончай, кончай, моя девочка! – укусил он её за мочку уха и потянул. Хрипы и надрывные гортанные вопли затихали. Ханбин ощутил, как девушка уже не в силах стоять сама и, прекратив сладострастные пытки, освободил её рот и прекратил движения другой рукой. Вновь взявшись обеими ладонями за бедра, полубессознательную, БиАй отбъебал Хёну до собственного оргазма. – А-а-а!!!... – Не сдерживаясь, прокричал он и, выйдя из неё в последний момент, обрызгал спермой её копчик и светлую кожу ягодиц, покрасневшую от его жесткого обращения. Закрыв глаза, он облизнул губы и почувствовал на них градом льющий пот. Всё тело было
Высадив её на десятом этаже, Ханбин отошёл к задней стенке лифта и, сунув руки в карманы, в расстегнутой рубашке, оперся спиной, закинув назад голову и восстанавливая силы. Хёна вышла и медленно обернулась к исчезающему за сдвигающимися створками БиАю. Понимая, что он уезжает из этого момента в обычные будни, когда они снова не вместе и к нему просто так не подойти, девушка выставила руки, не дав лифту закрыться и, нырнув в него обратно, бросилась к БиАю на шею, обвив её и прижавшись к его груди.
– Пожалуйста, останься, - прошептала она, ненавидя себя за то, что вновь показала, насколько слаба без него, насколько зависима, насколько её сердце изранено.
– Я не пойду к тебе домой, - мягко отказал Ханбин.
– Тогда забери меня… куда хочешь. К другим женщинам, к друзьям, в ад… только не оставляй без себя. – Погладив её по спине, он поднял руку и запустил пальцы в её волосы. Прижав её висок к своим губам, БиАй задумался, ласково расчесывая длинные пряди пальцами.
– Я больше не хочу делать тебе больно, - взяв в ладони её лицо, Ханбин поцеловал Хёну. – Прости, что поимел эту старую суку почти что у тебя на глазах.
– Мне всё равно.
– Мне тоже. Понимаешь? Проблема в том, что мне всегда тоже было всё равно, - БиАй вновь поцеловал её, ещё призывнее и слаще. – Поехали в гостиницу? Я сниму номер. – Не думая о том, что скажет родителям, Хёна кивнула, нажав на кнопку первого этажа.
Сахар
В четверг в университет не явился ни Бобби, ни БиАй, ни Хёна. Джинни с Дохи еле досидели лекцию, убедившись, что подруга не пришла, и поспешили позвонить пропаже. Та подняла и, достаточно бодрым и вдохновленным голосом сказала, что с ней всё в порядке и завтра она вернётся к занятиям. Но по отсутствию Ханбина было ясно, с кем она. Не понятно только зачем. Зачем ей самой нужны были обреченные на безответность и драму отношения? И не то чтобы она не понимала того, что понимали все. Хёна и сама прекрасно знала всё от и до, лучше других. Только не могла противостоять внутреннему зову: сердца, плоти, души – уже не разобрать. Джинни задумалась, а может правда, существуют феромоны, гормоны, химическая реакция на запах ли, воспроизведение какого-то образа мозгом, на прикосновения, которые заставляют терять рассудок или попадать в неуправляемую зависимость? Что её манило или привлекало в Бобби, если умом она понимала отсутствие чего-либо, что могло бы их связывать, более того, гибельность и ненужность какой-либо связи она осознавала ещё яснее? Всё это паранойя, бешенство неугомонной молодости, которая, требуя своё, найдёт любые доводы о свободе, правах и любви, чтобы получить желаемое. Молодость… это относительно небольшая часть жизни, в которую совершается самое необдуманное, с чем, или по итогам чего проживается вторая половина жизни. Так стоит ли поддаваться каким-то прихотям в угоду удовольствиям, или лучше не пробовать, поступив скучно, но по-взрослому? Как всегда говорил брат: «Зрелость – это ответственность». Так он отучал её ввязываться, во что не нужно, считая себя достаточно большой и самостоятельной. Может, не стоило мешать ему кокетничать с Хёной? Что плохого бы было в их свидании с Намджуном? Зато хоть какая-то возможность отучить подругу от Ханбина, прервав хоть одну из их топких, как болото, историй, грозящих аморальностью, падением от высокого к низкому, ниже некуда.