Попрощалась юность
Шрифт:
– Десять лет? Значит, ты наш городок еще большой деревней застал. Как раз с года девяносто пятого все начало меняться. А кто твои знакомые? Скажи, я почти всех знаю, – и Ваня продемонстрировал быстрый обгон плетущегося «Жигуленка».
– Если честно, я не помню их фамилию.
Ваня не отставал: «На какой улице живут? Я тебе всех могу перебрать. На память не жалуюсь».
Захар таил злобу. Ване лишь бы поговорить.
– И улицу я не знаю. Только помню, что у дома была красная крыша, – Макс пожал плечами. – Придется искать.
– Красных крыш в городе полно. Но если вспомнишь фамилию или улицу,
***
Забыв о наказе брата, Захар оставил машину и пошел за ним в автозаправочный маркет. Ваню он нашел у стеллажа с выпечкой.
– Знаешь что, Вань?
Тот обернулся, и у него вытянулось лицо:
– Ты его одного в машине оставил?!
– Он спит, – отмахнулся Захар. – Знаешь что?
– Иди в машину, умник. Не хватало еще остаться тут на бобылях.
Захар продолжал о своем:
– Представь себе, у него татуировка на руке. Написано «Он зе роад».
Ваня выглядывал из-за щуплого плеча младшего брата в широкое окно маркета, продвигаясь к кассе.
– Чего написано?
– По-английски «Он зе роад», а по-русски «На дороге». Он тоже знает Керуака. Он тоже путешествовал по американским штатам.
– Этот парень?
– Джек Керуак. У него все в книгах из личного опыта.
– Ты допрыгаешься. Будешь потом описывать, как у тебя из под носа ушли шарабан и нехилая сумма. Бери поесть и беги в машину.
Захар схватил с полки пачку чипсов и добавил:
– Когда он проснется, я узнаю, почему он решил путешествовать автостопом.
Ваня остановился, почесывая ручищей свою лохматую русую шевелюру.
– Спроси. Но держи ухо востро. Бери пример с меня. Я говорю с ним, но не выпускаю мысль – откуда у него столько денег? Худое дело не хитрое. Я тебе так скажу, братишка, подозрительный он тип. Это он-то книжки твои написал?
– Да нет же! Ты меня слушаешь?
– Даю сотку, его физиономия висит на доске «Их разыскивает милиция» и никак не может найти. Проверю. Завтра. А когда окажется, что я прав, посмотрим, как ты запоешь. А мне-то премию выпишут. Видишь, как я мыслю? Наперед.
Захар бросил взгляд в окно на «десятку», в которой спал попутчик.
– Пригласим его к бабушке на ужин?
– С ума сошел?
– Я приглашу его, понял?
Они подошли к кассе. Ваня указал на упаковку жевательной резинки и мило, насколько мог, улыбнулся девушке за прилавком.
– Здрасьте. А дайте мне еще вот эту штуку.
Пока она считала деньги, улыбаясь Ване в ответ, тот наклонился к Захару.
– Знаешь что? Я тебя понял, братишка. Иди-ка в машину.
***
Филипп следовал за ребятами, не понимая, уместно ли его присутствие здесь, хотя Ваня и пригласил его поужинать вместе с ними. Он остановился у калитки, рассматривая просторный двор и низкий беленый домик, где на открытых дверях развевался тюль.
4
Просторечие. Уличная хозяйственная постройка. Летняя кухня.
– Проходи, – улыбнулся Захар. Он держал обеими руками дорожную сумку, и Филипп пропустил его, прикрыв за собой калитку. На мгновение он остался один посреди двора. Пахло политой землей, и ему вдруг вспомнилось, что таким же наполненным влагой воздухом он дышал, сидя на ступеньках дома своих «дальних родственников», как он представил их Ване и Захару. Это была его вторая семья, семья – «понарошку», состоящая из мамы Нины, дяди Богдана, домработницы Наташи и мальчика по имени Руслан. Когда он виделся с ними последний раз, ему было семь. Почем проводил большую часть времени в их семье, он не знал. Но Нине он доверял больше, и остро различал дни в ее доме и часы с родной мамой Даниэлой.
Ваня вышел на крыльцо, а за ним показалась щуплая маленькая старушка. Платье с застиранными цветами висело на ней до самых ступней, оно вытерлось на карманах и потеряло форму. Ваня приобнял бабушку за плечи и помог спуститься, громко говоря:
– Бабуль, мы привезли тебе нового внука. Он купил у меня машину. Так что, родная, к осени перекроем тебе крышу. И лодку куплю.
Старушка остановилась и бойко отчитала внука:
– Еще чего! Сдалась она тебе? Только Захара дразнить, – она осмотрелась. – А где ж он?
Филипп с улыбкой наблюдал эту семейную сцену. Когда Захар вышел из-за дома, бабушка обрушила на него нотации, заранее запретив внуку приближаться к лодке. Но, комментируя запрет, нежно обняла его. Захар послушно отвечал ей легким похлопыванием по спине.
– Бабуль, мы и тебя покатаем, – сказал Ваня.
– Еще чего! Слушайте меня, в квартире я убрала. Белье постирала. В холодильнике оставила щи.
– Накорми нас сейчас, бабуль.
Филипп проследовал за ними в летнюю кухню, не обращая внимания на усталость. Она казалась ему наградой за проделанный путь. Хотелось вытянуться на кровати и забыться часов на десять, но о поиске ночлега он позаботится позже. Сейчас ему нравилась новая компания, маленький беленый домик и перспектива домашнего ужина.
* * *
После ужина Захар сказал, что идет домой в их с братом квартиру и проводит его до парка. Бабушка по-доброму улыбнулась.
– Невесты заждались?
Наивное лицо Захара вспыхнуло.
– Позвони, как будешь дома, – добавила она. Филиппу никому не надо было звонить, у него и телефона не было. Ему не терпелось увидеть городок. Когда они были у калитки, Ваня крикнул:
– Напечатаю договор, и на днях забирай машину.
«Счастливого» обладателя машины передернуло. Он закинул полегчавший рюкзак на плечо и махнул Ване рукой.