Попрыгунья
Шрифт:
– Да пустяки. Думаешь, я стану падать в обморок от всякой ссадины? Так чего ради ты меня сюда вытащил - говори,- спросил Колин, подняв ворот своего пальто.- Только помилосердствуй, быстренько выкладывай и пошли в дом!
Роджер, взяв руку приятеля, внимательно разглядывал царапину. Она была широкая, но неглубокая.
– Как тебя угораздило, Колин?- повторил он.
– Слушай, какая разница?
– Мне просто хочется это знать.
Колин уставился на него.
– Ты что-то очень подозрительный. Что у тебя на уме?
Роджер добродушно рассмеялся.
–
– Да какая к дьяволу разница, чем я поцарапался? Все это гроша ломаного не стоит.
– Стоит, причем совершенно целого гроша, и не одного. А все мое проклятое любопытство. Можешь, конечно, не говорить, если это что-то интимное.
– Да на что ты намекаешь, старый греховодник?
– Видишь ли, эта царапина очень напоминает мне след ногтя. На самом деле, не знай я тебя как облупленного, Колин, я сказал бы, что ты приставал к даме, за что и сподобился получить эту царапину,- закинул Роджер удочку.
И поклевка не заставила себя ждать.
– Да ничего подобного,- рассердился Колин,- до такого мог додуматься только ты с твоими извращенными мозгами. Если тебе и правда так интересно, то я порезался осколком хрусталя.
– А где это ты развлекался с осколками хрусталя?
И Колин с неохотой признался в совершеннейшей чепухе: он разбил бокал в баре и тайком спрятал под стол осколки.
Глава 8
Дело против Роджера Шерингэма
* 1 *
– Принимаю твое объяснение,- рассудительно изрек Роджер, облокотясь на парапет, ограждающий крышу.
– Надо же, чертяка! Как мило с твоей стороны!
– Не горячись. Все дело в том, по-моему, что людей до сих пор продолжают вздергивать на виселицу лишь по той простой причине, что их объяснения не принимаются. Причем очень многих людей, Колин.
– Так ты вытащил меня на холодину только ради тою, чтобы сообщить это?
– Можем пойти в зимний сад, если хочешь,- великодушно предложил Роджер.
– Хочу. В моем возрасте уже начинаешь ценить комфорт.- Колин Николсон был пожилым и разочарованным мужчиной двадцати восьми лет.
Они спустились по ступенькам в зимний сад, включили там свет и увидели два кресла.
– Ну, выкладывай, Роджер, до чего додумался?- спросил Колин, как только оба уселись.
– А почему ты решил, что я до чего-то додумался?
– По всем признакам. Ты как старый боевой конь, учуявший порох. Неужели ты да не попробуешь раздуть из этой истории что-нибудь серьезное?
– Я как раз думал,- кротко заметил Роджер,- что она и без того весьма серьезная.
– Ха!- Колин издал чисто шотландское восклицание, очень выразительное во всех смыслах, как бы его ни интерпретировали.
Роджер задумал небольшой эксперимент.
– Да нет, конечно. Я просто задумался, от каких же пустяков зависят все подобные дела. Одной-единственной улики достаточно, чтобы очевидный суицид превратился в убийство, несчастный случай - в самоубийство и так далее. Ты изучал криминалистику,
– Роковую для самоубийцы?
– Да.
Колин подумал.
– Что она весь вечер напролет толковала про то, что хочет покончить с собой?
– Нет-нет-нет. Это из другой оперы, это скорее доказательство, а я говорю о чисто материальной улике.
Колин глубоко задумался.
– Нет, разрази меня бог - не знаю.
– Значит, так. Все априори принимают версию, что это суицид. Почему? Нет, я сам скажу. Поскольку есть улика, действительно подтверждающая, что это и в самом деле было самоубийство. Но улика эта, по всей вероятности, никем не осознана. Все ее видели и все поняли, и только в силу ее присутствия в общей картине произошедшего все и восприняли произошедшее как самоубийство. Но, как и ты, никто не сможет ее назвать. Может, попробуешь, Колин? Вещь-то совершенно очевидная!
– Ты имеешь в виду отсутствие каких-либо признаков насилия?
– Нет, хотя и это тоже имеет значение,- уступил Роджер.
– А что же тогда?
– Ну как же - кресло под виселицей! Помнишь - кресло, упавшее набок?
– Да.
– Так вот, присутствие этого самого кресла доказывает, что не ее сунули головой в петлю, а что она сама, по своей воле это сделала. Так ведь?
– Да, понимаю. Очень интересно, Роджер. Да, это в самом деле важная улика.
Роджер, кивнув, закурил.
Эксперимент прошел успешно. Если человеку кажется, что нечто непременно должно существовать, то его сознание до такой степени готово принять это существование, что само сконструирует и запечатлит в памяти подробный образ того, чего на самом деле никогда и не было. Колин несомненно только что несколько раз видел виселицу. Под виселицей валялось кресло. Это упавшее кресло - необходимая деталь набора декораций для самоубийства. Поэтому теперь Колин прекрасно помнит, что оно было там и двадцать минут назад, когда он пытался оказать миссис Стреттон первую помощь. Картинка четко запечатлелась в его мозгу: виселица с двумя силуэтами вместо трех и кресло, валяющееся под третьей перекладиной. Немыслимо, что двадцать минут назад кресла не было. Колин прекрасно помнит - оно было. Он будет готов поклясться, и совершенно искренне, не только в том, что ему кажется, будто двадцать минут назад кресло там было - но и в том, что оно там было на самом деле!
Как и все остальные присутствующие.
Роджер ничуть не сомневался, что ни один человек не заметил появления кресла под перекладиной.
– Думаешь,- наседал между тем Колин,- что не будь этого кресла, дело бы пахло убийством?
– Я бы выразился несколько определенней - это со всей очевидностью означало бы убийство.- Роджер упивался иронией ситуации, позволяющей рассуждать о свершившемся факте как об экзотической гипотезе. Жаль, Колин не может оценить этой иронии!
– Потому что для того, чтобы ее шея оказалась в петле, надо, чтобы кто-то приподнял миссис Стреттон или чтобы она сама залезла на что-то достаточно высокое, так?