Попутчик, москвич и водитель
Шрифт:
– Какой, такой?
– совсем не понимая о чём идёт речь, спросил я.
– Ну, лицо твоё и голова. Волосы то с них куда подевались? Больной что ли?
– А, вы про это - как и положено, продолжая общаться с незнакомой женщиной на вы, сказал я.
– С этим всё нормально. Не бойтесь, я не заразный. Только вчера всю растительность, специально сбрил.
– И зачем тебе это? Ты и так не красавец, а без волос на тебя вообще смотреть страшно - откровенна высказалась женщина о том, что я совсем не в её вкусе.
–
– Так ты что же, не местный? А почему тогда сказал, что из общины этих, которые сыром торгуют.
– Я же вам говорил, что на подработке у них. А это значит, что временно там проживаю, пока жильё себе не найду, ну или снова домой не вернусь.
– Ах да, вспомнила. Говорил вроде, что то про это, в самом начале - кивнув головой, сказала женщина.
– Ты не обижайся, что я забыла. Питаемся плохо, вот голова нормально и не работает. Так значит ты из новых земель, к нам сюда, пришёл?
– Ну да, оттуда я...
– И как там у вас, лучше, чем здесь или тоже маетесь?
– не дав мне договорить спросила незнакомка.
– Смотря с чем сравнивать. Если с общиной Дена, тогда хуже. А если с вашей, то, наверное, всё таки получше будет. У вас здесь совсем уж, как то не очень.
– Твоя правда. У нас не очень. Туговато с едой, да и вообще, не весело.
– Так вы в прошлый раз у братьев вроде сыра много купили? Чего, съели его уже?
– не знаю, с чего это вдруг, задал я такой нескромный вопрос.
– Много?
– криво усмехнулась женщина.
– У нас три десятка голодных ртов, из которых двадцать ребятишки. Чего им докажешь?
После таких, действительно не весёлых слов, я снял свою новую шляпу, вытер ей влажное лицо, провёл по стриженной под ноль и возможно от этого немного притормаживающей голове, и принял совсем не простое для меня решение, впрочем, альтернативы которому не было всё равно. Отправив головной убор на его законное место, скинул с плеч свой полу пустой мешок, поставил его на землю и уже развязывая тугой узел, тихо проговорил:
– У меня есть тут кое что, но очень мало. На всех конечно не хватит, но может хотя бы детей утром накормите.
Быстро высыпав всё своё барахло на землю, отделил от него имевшиеся в моём распоряжении продукты, хлам быстро закинул обратно, а остальное так и оставил лежать на траве.
– Вот всё, что есть. Простите, если бы я знал, что у вас тут так плохо, купил бы больше - не понятно за что оправдываясь, сказал я.
Женщина молча, удивлёнными глазами смотрела то на меня, то на не совсем свежую еду, вызывая своим поведением во мне очень противоречивые и, как мне показалось, совсем незнакомые ранее, чувства.
– Ну ладно, тогда. Пойду я, пожалуй. Воды набрал, познакомился, пора и домой топать - сказал я, не зная, как себя дальше вести в не совсем привычной ситуации.
А дальше произошло, что то совсем не понятное.
– Звать то тебя, как?!
– Молчун!
– выкрикнул я своё здешнее прозвище, повернув голову на пол оборота, но так и не замедлив при этом шаг.
Выбравшись на дорогу, прошёл ещё километр или два, пока окончательно не стемнело. Затем забрался в кусты и лёг на траву, стараясь, как можно быстрее заснуть, чтобы забыть эти жуткие глаза, вывернувшие мне душу на изнанку.
– Называется, сходил в магазин за хлебом - сказал тихо в слух, закрыв лицо шапкой и почти сразу же провалился в сон.
Разбудил меня шальной солнечный луч, каким то непостижимым образом пробившийся так рано через густые заросли охранявшие мой крепкий сон. Стрельнув по глазам не яркой вспышкой, он почти сразу же унёсся прочь, сделав вид, что ничего у нас с ним не было. Подыматься не хотелось, примятые ветки старого, ветвистого куста, смирившись со своей участью, приняли форму моего тела и лежать на них было одно удовольствие. Глядя на дорогу и не замечая её подумал о том, как же всё таки странно устроен мир. Ещё несколько дней назад я хотел вырваться из общины и никогда больше не возвращаться к людям, состоящим в ней, а сегодня одно воспоминание о них делает меня счастливее, заставляет сердце биться сильнее и подымает быстрее любого будильника.
Сладковатый вкус родниковой воды, набранной мной поздним вечером, не смог испортить даже так никуда и не девшийся привкус от кожаной ёмкости, в которой она пробыла всю ночь. Осушил фляжку почти полностью, прежде чем окончательно напился и заглушил внезапно возникший голод, не обнаружив при этом ни грамма соли во влаге из горного источника.
– И почему владеющие таким богатством люди, не продают её в городе?
– подумал я, прикрепляя кожаное изделие обратно, отчего то вспомнив глаза женщины, так и не назвавшей мне своего имени.
Настроение моментально поменялось: розовое покраснело, а серое почернело, но я вовремя успел отогнать прочь не приятные воспоминания и представил себе, как будет радоваться моему возвращению старый пастух, как счастливо улыбнётся, при встрече, рыжеволосая девушка, почти реально ощутил дружеское похлопывание по спине крепкой руки Дена. Всё это меня так вдохновило, что я почти тут же забыл о беде плохо знакомых людей, подхватил лежащий на земле мешок и бодрым шагом направился в сторону, пускай и чужого, но ставшего мне таким близким, дома.