Попутный катафалк
Шрифт:
Фесенко выслушал Михаила молча, потом сказал:
– Ты не находишь, что это подходит на сто процентов под мою версию?
– Нахожу! Напряги ребят, чтобы нашли мне этого боксера.
– Постараемся сегодня! У меня принцип: потерянный час – фора преступнику.
– Меня найдете в прокуратуре. Как только появятся фотографии охранников, которые сопровождали Виста, нужно будет побывать у капитана и диспансере.
– Не все сразу. Думаю, эта версия умерла окончательно. За два часа Гопа выдрессирует всех.
– И капитана?
–
– Мне не до пари. Поручу проверку Карпенко. Ищите студента. В крематорий поеду сам.
Гопа выполнил обещание в срок. Михаилу заготовили для такого случая еще с десяток фотографий других мужчин, чтобы опознание проводилось по правилам. Карпенко получил такую же пачку фотографий и адреса охранников: Сидоренко и Замкова. Он должен сначала побеседовать с ними и только потом с врачом и капитаном.
В надвигающихся сумерках Михаил на предельной скорости, какую только позволяли дорожные знаки, спешил в крематорий. Небо было абсолютно безоблачным и сумерки медленно и незаметно переходили в ночь. Сплошной снежный покров отражал закат. Взошла полная луна. Глаза успевали привыкнуть к темноте, дорога и обочины просматривались прекрасно. Михаил подъехал к крематорию, ни разу не включив фары. Во дворе крематория он увидел катафалк и несколько легковых машин.
Он поднялся на ступеньки. Дверь была открыта. В ритуальном зале шла церемония прощания с покойником.
Он поискал глазами служащих крематория и увидел одного из них у стены. Тот безучастно ждал окончание прощальной речи. Михаил медленно обошел толпу родственников и молча предъявил удостоверение служащему. Тот не удивился и пригласил жестом следовать за ним.
В служебной комнате рядом с ритуальным залом стояли три рабочих стола. Служащий уселся за стол и указал Михаилу стул напротив.
– Чем могу служить прокуратуре?
– Первого декабря вам на сожжение привозили наркомана…
– Покойника, – перебил служащий.
– Естественно, покойника. Мне нужно знать, кто тогда работал и кто у Вас за старшего.
– Старший проводит ритуал прощания, а того покойника принимал я.
– Прошло два месяца!
– Хоть два года. Не каждый месяц такое бывает. Документы у них были в полном порядке. Всего два человека, сопровождали. Он жил без семьи в гостинице.
– Откуда Вы это знаете?
– Так любопытно, когда двое провожающих в форме охранников.
– Вот пачка фотографий, вы выберете тех, кто вашему мнению тогда был.
Служащий безошибочно отобрал две: Сидоренко и Замкова.
– А вы не могли бы описать покойника.
– Это трудно, мы на них не смотрим, чтобы ночью не снились.
– Но это, по вашим же словам, был примечательный случай.
– Худощавый не молодой мужчина.
– Вы могли бы поучаствовать
– А зачем? С ним что-то не так.
– У нас подозрение, что он жил по фальшивому паспорту, выдавал себя за другого.
– Я был бы рад помочь, но видел его мельком, а нижняя часть лица была закрыта покрывалом.
– Жаль! Мне осталось поговорить со старшим.
– Вы только потратите время. Он выходит на десять минут, когда покойник уже подготовлен и ближе чем на три-четыре метра к нему не приближается.
– Пожалуй, Вы правы! Вы готовы подписать свои показания
– Конечно!
– Если понадобится, мы подъедем или вызовем Вас в прокуратуру.
– Нет вопросов.
– Тогда я запишу ваш адрес и фамилию.
Людям можно верить
Карпенко ждал его в рабочей комнате с сообщением, которое не удивило Михаила. Хорошо, что он не заключил с Сафоновым пари на шампанское. Капитан сказал, что вообще не видел сопровождающих пострадавшего, а врач уверенно показал на нужные фотографии.
Все же червь сомнения грыз Михаила. Вдруг это спектакль организованный Гопой. Хотя маловероятно, врач, заместитель начальника райотдела – слишком неподходящие актеры даже для такого влиятельного режиссера, как Гопа. Только служащие крематория пешки, которых и запугать легко и осуществить угрозу тоже. Приедет «бригада» на джипе и утром от них останется только пепел.
Зазвонил мобильный Михаила. Манюня приглашал в кабинет. Там уже сидел Фесенко с довольным видом.
Николай Петрович молча подал Михаилу фотографию молодого парня с боксерским носом, на обороте которой была надпись карандашом: Борис Алексеевич Коваль, студент третьего курса политехнического института, первый разряд по боксу в супер-тяжелом весе, адрес ул. Аксенова, 16 (общежитие), комната 45.
– Можно мне им заняться? – прямо спросил Михаил.
– Не советую без оперативников. Он может быть опасным, – предупредил Манюня.
– Не думаю! Мы с Павлом справимся. Что-то мне подсказывает, что он безвредный.
– Оружие есть?
– С некоторых пор ношу пистолет и наручники, – ответил Михаил.
– Тогда вперед! Доложите. А лучше везите его прямо ко мне. Интуиция мне подсказывает, что лучше его пока припрятать. Уж больно точно тебя на него навели. С этим Митричем беседовали раз десять. Анатолий Иванович, я не преувеличил?
– Пожалуй, нет! Созрел со временем, – ответил Фесенко
– Как раз тогда, когда мы подергали за кое-что Гопу. Не верю я в такие совпадения. А как ты Михаил?
– Поговорим с парнем, и все станет ясно.
– Желаю удачи. Анатолий Иванович поддерживай связь, ты и твои люди могут понадобиться. Как ты любишь говорить: потерял время – дал фору преступнику.
– Потерял час….
Михаил с Карпенко подъехали к общежитию через пять минут. В комнате они застали только сокурсника Коваля.