Попутный ветер
Шрифт:
– Комплекс, – удивила она его ответом.
Слава богу, он выгнал тех сучек. Он только надеялся, что они выполнят приказ.
Шай подъехал к комплексу, припарковался снаружи и почувствовал потерю, когда она отодвинулась и развернулась. Он поднял руку, чтобы удержать ее, когда она наклонилась, чтобы скользнуть на пятках, затем взял ее за руку и повел в лагерь.
К счастью, там никого не было. Он надеялся, что в его комнате тоже. Он не хотел, чтобы одна из этих сучек бродила и сделала ночь Табби еще хуже.
– Бери стул, детка. Я
Табби, как он заметил, взяла направление. Она обогнула бар и села на табурет.
Шай развернулся к ней спиной и спросил.
– Что ты пьешь?
– Что заставляет тебя напиться быстрее всего? – спросила она в ответ, и он остановился, повернулся, положил руки на стойку и уставился на нее.
– Из какой передряги я тебя вытащил? – тихо спросил он.
– Все нормально теперь, когда я вылезла из окна, – тихо ответила девушка.
– Ты знаешь этих людей? – спросил он.
Она пожала плечами и посмотрела на свои руки на стойке.
– Давний друг. Старшая школа. Только она. Остальные... – она снова пожала плечами.
Шай посмотрел на ее руки.
Они заметно дрожали.
– Текила, – сказал он, и девушка посмотрела ему в глаза.
– Что?
– Быстро напоит.
Табби сжала губы и кивнула.
Он схватил бутылку и поставил перед ней.
Она посмотрела на бутылку, потом на него, и ее голова склонилась набок, когда мужчина не пошевелился.
– Стаканы? – подсказала девушка.
Он пометил бутылку, открутил крышку, поднес к губам и сделал глоток. Закончив, он опустил руку и протянул бутылку ей.
– Ты не сможешь напиться быстро из гребанных стаканов, – сообщил ей Шай.
Кончиком языка Табби облизнула верхнюю губу, и, Господи, он уже забыл, как это мило.
К счастью, девушка отвлекла его мысли от своего языка, когда взяла бутылку, посмотрела на нее, потом поднесла к губам и сделала глоток.
Табби захлебнулась, и Шай потянулся за бутылкой.
Усмехнувшись, он посоветовал.
– Может, ты и пьешь напрямую, сладкая, но все равно пить надо с умом.
– Хорошо, – выдохнула она, как будто ее горло горело огнем.
Он поднес бутылку к губам и сделал еще один глоток, прежде чем поставить ее на стойку.
Табби обхватила бутылку рукой, приподняла и сделала несколько глотков, но на этот раз она сделала это ловко, и ее рука с бутылкой медленно опустилась, хотя она все еще тяжело дышала.
Когда девушка пришла в себя, Шай облокотился на барную стойку и тихо спросил.
– Ты хотела поговорить?
– Нет, – резко ответила она, ее глаза сузились, печаль пронзила ее изнутри. Табби подняла бутылку, сделала еще глоток, прежде чем встретиться с ним взглядом. – Я не хочу разговаривать. Я не хочу делиться своими чувствами. Не хочу это вытаскивать. Я хочу напиться.
Она не оставила ни строчки, невысказанного, она сказала это просто, так что Шай дал ей
– Ладно, так мы сделаем это, ты будешь сидеть там и ждать, а я буду стоять здесь и смотреть на тебя, или мы сделаем что-нибудь? Поиграем в бильярд?
– Я разобью тебя в бильярд, – сообщила она ему.
– Детка, я вытру тобой пол.
– Ни за что, – усмехнулась Табби.
– Абсолютно, – сказал он с усмешкой.
– Ты так уверен, дорогой, что будет интереснее, если мы поспорим, – предложила она.
– Согласен, – ответил Шай. – Я выиграю, ты сделаешь мне печенье. Ты выигрываешь, ты выбираешь.
Не успел он договорить, как она преподнесла ему подарок, какого у него никогда не было за всю его гребаную жизнь.
Бледность исчезла с ее лица, когда румянец разлился по щекам. Жизнь засияла в ее глазах, их поразительный цвет потряс его до глубины души, прежде чем девушка превзошла все это и рассмеялась.
Шай понятия не имел, что делал, что говорил, но что бы это ни было, он будет повторять это снова и снова, пока не испустит последний вздох, чтобы увидеть, как она смеется.
Он не сказал ни слова, когда ее смех перешел в хихиканье, и продолжал молчать, не сводя с нее глаз.
Заметив, что он смотрит на нее, она объяснила.
– Моя стряпня, попадание и промах. Иногда это блестяще. Иногда... – Табби усмехнулась, – ...нет. Выпечка такая же. Я просто не могу в этом разобраться. У меня даже нет этого, – она подняла пальцы, чтобы сделать воздушные кавычки, – фирменного блюда, которое выходит великолепно каждый раз. Я не знаю, что во мне такого. Папа и Раш, даже Тайра спокойно готовят на кухне. Я – нет, – она наклонилась. – Совершенно нет. Так что я смеялась, потому что любой, кто знает меня, не подумал бы, что печенье от меня будет хорошей ставкой. Правда в том, что они могут быть удивительными, но они также могут получится отстойно.
– Как насчет того, чтобы рискнуть? – предложил он.
Табби пожала плечами, все еще улыбаясь.
– Я тебя закопаю.
Ее слова заставили Шая напрячься, и румянец скользнул по ее щекам, ее глаза засияли.
– Пей, – быстро приказал он.
– Что? – прошептала она, и он протянул к ней текилу.
– Пей. Сейчас. Выкуси, детка. Думай, что получишь, если выиграешь.
Она кивнула, схватила бутылку, сделала глоток и с грохотом уронила ее на барную стойку, издав чертовски милое «Ах», прежде чем заявила.
– Ты поменяешь мне масло.
Его брови взлетели вверх.
– И это все?
– Мне нужно поменять масло, а оно стоит около тридцати долларов. За тридцать долларов я могу купить кучу вещей. Много чего я хочу. Мне не нужно масло. Моей машине нужно, но не мне.
– Табби, сладкая, твой отец владеет самым шикарным гаражом по эту сторону Миссисипи и большей частью по другую, и ты платишь ему за замену масла?
Она отвела глаза, и он понял почему.
Блин.
Она делала это, чтобы избежать встречи с ним. До сих пор.