Попутный ветер
Шрифт:
— Восхитительный материал, — будто читая его мысли, пояснил Дик. — Ударопрочный, непроницаемый для любого вида излучений, от электромагнитного до радиации, и к тому же работает на приближение изображения. О, а вот и тот парень!
Сергей уже и сам видел, как из-под земли выдвинулась прозрачная капсула-лифт с черной фигурой внутри. Землянин. Одновременно с раскрытием контейнера шкасста так же лопнули по невидимым швам и ушли вниз стенки капсулы. Внимание Сергея от гладиатора отвлекло чудовище-инсектоид, поднимавшееся с пола — тощее, блестящее, закованное в подобие золотого хитинового панциря, тело, узкая голова с огромными фасеточными глазами
Человек напротив инсектоида казался вдвое меньше противника. Он стоял вполоборота, спиной к гостевой трибуне, и Сергей не мог различить его лица, но смог оценить остальное. Широкие плечи, рельефные мускулы, свободная стойка — если парень и боялся огромного противника, то это никак не проявлялось внешне. В отличие от предыдущих гладиаторов, этот был вооружен несколькими видами оружия. Кобура на поясе, за спиной свернутая сеть, нечто вроде лассо, скрученное бухтой, пристегнутое к плечу, и странные блестящие приспособления, крепящиеся чуть выше локтей.
— Ритчер, — тихо сказал Дик. — У него на поясе — ритчер. Стреляет парализующими капсулами. Надеюсь, парализатор в нем годится для этой твари. Правда, там всего три заряда, не разгуляешься. На такую тушу не хватит. Только сможет слегка замедлить…
Сергей не согласился — определение «туша» как нельзя меньше подходило к тощему, будто высушенному инсектоиду. Богомол, вспомнил он. Чудовище напоминало богомола, какого он видел на картинках в старых учебниках зоологии, только гигантских размеров.
— А на руках у него слайсеры, — все так же тихо продолжал Дик. — Страшное оружие в обычной драке, но не я уверен, что здесь это ему пригодится…
Сергей чуть неосторожно не спросил, что это за слайсеры, но тут человек на арене поднял голову, оглядывая трибуны, и юноша так и не смог издать ни звука, кроме шумного прерывистого полувздоха-полустона. Этого было достаточно. Дику он уже выдал себя с головой, но ему было сейчас все равно. На арене, рядом с откидывающимся назад для первой атаки инсектоидом, стоял Павел.
— Спокойнее, парень, — толкнул Сергея Дик. — Меня ты можешь не опасаться, но мы тут не одни.
После этого боя Дик почему-то отказался от посещения тех самых «бегов монстриков» и просто вернулся в гостиницу. Указав Сергею на одно из кресел, он прошел к бару и достал два бокала.
— Знаешь, за это стоит выпить, — неожиданно серьезно сказал Дик, разливая искрящийся в искусственном свете, нежно-розовый напиток.
Сергей, еще не пришедший в себя, чуть не ляпнул привычное «спиртное не пью», но вовремя спохватился. И потом — почему-то не хотелось возражать. Может, сейчас это было бы самое оно.
— Это не алкоголь, чудик, — усмехнулся Дик. На секунду стало страшно — он что, тоже телепат? — Это «Валлирно». Тебе название вряд ли о чем-то говорит, но это лучшее тонизирующее и успокоительное одновременно. Производится только на Сьенне! — Дик сделал многозначительную паузу и буквально силой заставил Сергея принять напиток.
Помолчав, землянин, по-прежнему, стоя, поднял свой
— За этого парня, — неожиданно тихо сказал он. — Чтоб ему и дальше так же везло в этой жизни…
Совершенно ошалевший от переживаний и неожиданных открытий в хозяине Сергей, вместе с Диком, молча выпил терпкий, приятно пахнущий напиток. Подействовало почти сразу. Вслед за спокойствием вернулась настороженность. Мысленно юноша поблагодарил хозяина за то, что тот не стал втягивать его в разговор сразу после боя — он мог бы и сорваться. А совершенно незачем. Пока незачем. Мало ли, какие причины были у Дика так вести себя. Однако с возвращением прежнего напряженного состояния не угасла и радость за Павла — все-таки, тот остался жив.
Впервые за почти полгода пребывания на Сьенне Сергею начало казаться, что все не так мрачно. Они выживут. А он сможет выбраться. Возможно, не без помощи Дика. Вопрос — как получить эту помощь так, чтобы никто не пострадал?
Увы, последующую пару месяцев он решал эту проблему в одиночестве. На следующий же день Дик улетел со Сьенны, сорванный с места срочным вызовом своего смуглого приятеля. Вернувшийся в камеру Сергей подсчитал, что оплата его времени у Дика должна будет истечь раньше, чем землянин планировал свой следующий приезд на эту планету. Странно, но вместе с отчаянием — срывается такое знакомство, которое могло бы помочь в побеге, да и неизвестно, кто будет следующим, — пришла самая обыкновенная грусть от расставания с человеком, которого Сергей однажды сам себе назвал не «хозяином», а «другом». Он даже испугался своей сентиментальности: какой, к дьяволу, друг, — но ощущение простой человеческой потери его не покинуло.
Эти два месяца его по-прежнему не выпускали в город, не приставляли ни к кому из «новых хозяев». Чтобы он не слишком долго предавался размышлениям в камере, его начали выводить на «уроки» для новичков. Участвовать в симуляциях «с той стороны» было не менее противно, чем «с этой», но выбирать не приходилось.
Катерина в камеры почти не возвращалась. Из рассказов Юли Сергей понял, что арабский друг Дика не только оплатил ее на долгое время вперед, но и поселил в доме, который принадлежал ему в подземном мегаполисе Сьенны. Из чего Сергей сделал вывод, что хозяин Кати не просто очень богат, а сказочно богат. Благодаря болтливому (все чаще в последнее время ему хотелось сказать «общительному») Дику он немного начал ориентироваться в ценах и ценностях этого мира. Чтобы купить здесь, на этой планете, дом, недостаточно быть наркодилером. Чем и в каких масштабах занимался друг Дика, представить Сергей не мог. Честно говоря, и не хотел.
Варвара по-прежнему находилась с Юлей в одном помещении. Неизвестно откуда это стало ясным, но все понимали, что если не сможешь выполнять то, что нужно от тебя ящерицам, то долго тут не выживешь — кому нужен балласт. Поэтому, хотя Варя как замолчала после того жуткого возвращения, так больше и не говорила ни с кем, если не считать тихих перешептываний с Юлей, — но и она не сопротивлялась, когда за ней приходили рэтвеллы.
Отец первое время сильно переживал за нее, но потом его самого увели, и приходил обратно он крайне редко. Михаил, который возвращался в камеру каждый вечер, односложно пояснял, что с ним все в порядке, что он видит Виктора ежедневно, что тот занят работой с механизмами, как и он сам. В чем именно заключалась работа, объяснить уже не получалось. Но это было не так уж важно — главное, что отец жив.