Попытка говорить 2. Дорога человека
Шрифт:
Но что толку завидовать чужому? Я находился на своём собственном месте и на этом самом месте продержался двадцать семь секунд. Смело добавлю: целых двадцать семь. Слабый новичок, способный возмещать недостаток практики единственно гибкостью мышления да ещё быстротой, с какой для меня изобретала велосипеды Параллель, я – один! – довольно долго продержался против двух врагов, каждый из которых был сильнее меня настолько же, насколько взрослый обученный воин сильнее трёхлетнего ребёнка. Уже повод для некоторого самодовольства!
А потом, когда все мои домашние заготовки пошли в распыл, хитрости изучены, а манера волшбы – раскрыта и проанализирована, я выложил
– Сумасшедший! – почти сплюнул Мифрил. – Ты вознамерился убить себя? Потому что нам-то не составит большого труда закрыться от… этого.
– Я лучше умру, чем снова буду подносить тебе косточку и бегать за палкой, как пёс.
Ни малейшей рисовки в моих словах не было. Я верил в сказанное, как христианин-неофит верует в Священное Писание, крест и рай.
Если бы риллуев сын плюнул (в переносном, конечно, смысле) на этакого строптивца и удовольствовался тремя уже исполненными заданиями, отпустив меня на волю, на этом всё могло бы закончиться. Правда, резиденцию Ордена Золотой Спирали, разнесённую по камешку во время наших двадцатисемисекундных упражнений в боевой магии, пришлось бы восстанавливать, но ничего фатального не произошло бы.
Увы, Мифрил упёрся метафорическим рогом. Как я и предвидел. И воззвал к Клугсатру… что я предвидел также. И чего особенно боялся.
Локальные законы физики "поплыли". На свежих развалинах и в ближайших окрестностях образовалась зона, в которой материя при контакте с антиматерией не аннигилировала, выделяя чудовищное количество лучистой энергии, а просто смешивалась без каких-либо фатальных последствий. Проделать такой трюк в плотной реальности мог только риллу и никто более… по крайней мере, только он мог совершить это без подготовки и с достаточной скоростью.
Но это я предвидел тоже. Вот только сомневался до последнего, реализуется ли мой план так, как я задумал, или…
Никаких "или", убедился я мгновением позже. Пока всё идёт в точности по сценарию.
Пространство в небе над развалинами изогнулось, а там и аккуратно раздвинулось, давая возможность явиться на сцену новым действующим лицам. По две пары небольших крыльев трепетало у них за спинами, а на головах, подобных головам насекомых, мерцали фасетчатые глаза и сверкали, как отполированные, небольшие рога. Признаков пола лишены были они, однако несомненное фамильное сходство не оставляло сомнений: праздник жизни посетили родные сёстры моего врага. Алмаз, Рубин, Гагат и Нефрит, весь квартет в полном составе. Различить их можно было, даже не применяя магии: крылья Алмаз отдалённо напоминали стрекозиные, колко искрясь отражённым светом, крылья Рубин походили на пронизанные кровеносными сосудами жабры, у Гагат крылья были подобны чёрному пламени, а у Нефрит – зелёным водорослям. И те Силы, которые составляли их сущность, отличались не меньше, чем их крылья.
– Посмотрите, сёстры, – обратилась к спутницам Рубин, – посланцы Тенелова не солгали нам и в этом. Быть может, в сказанном ими вовсе не было лжи, даже невольной?
– Что вы делаете здесь? – спросил Эфрил тоном, далёким от дружелюбного.
– Заботимся
– Объяснись!
– Хорошо, младший братец. Пусть тон твой невежлив, но требование справедливо, ибо на этой половине мира мы только гости, а вы с Мифрилом – хозяева. Ты хочешь объяснений? Изволь. Некоторое время назад дошёл до нас слух, что один из великих древних магов, носивший прозвище Резак, был умерщвлён по приказу твоего старшего брата. Это так?
– Доподлинно мне это неизвестно, – сказал Мифрил.
– Есть много вещей, знание о которых нельзя признать подлинным. Но нам известно, что ты не раз посылал к Резаку убийц. Был ли тот маг внизу в числе таких посланцев?
– Да.
– Убил ли он Резака? Или лучше спросить, чтобы ты не придрался к формулировке снова, что именно предъявил он как доказательство своего деяния?
– Отделённую от целого тела часть древнего, – сказал Мифрил.
– Итак, хитрость восторжествовала там, где неоднократно терпела неудачу Сила. Эфрил спросил, как мы намерены позаботиться о своей безопасности? Я отвечу тебе: очень просто. Мы не позволим вам принудить того мага внизу к новой магической клятве, потому что, зная вашу к нам приязнь, опасаемся, что следом за Резаком вы укажете ему в качестве цели одну из нас. А маг, сумевший убить одного из своих древнейших коллег, внушает нам опасение.
– И напрасно, – сказал младший из братьев. – К моменту вашего появления мы почти сокрушили его защиту. Притом не сказал бы, что мы потратили на это много времени и сил.
– Если он действительно слаб, это не делает его менее опасным. Слабый, умеющий лишать жизни сильных, внушает большее опасение, чем равный, склонный действовать открыто.
– Тогда убейте его, и покончим с этим.
– Нет! – воскликнул Мифрил. – Не ты подчинил его себе, не тебе и решать его судьбу!
Одновременно с ним нарушила молчание Алмаз, старшая среди отпрысков Клугсатра и Клугмешд, а также сильнейшая среди них… и обладательница одного из прекраснейших голосов, какие мне доводилось слышать. Голос Мифрила был хорош, но сравнения с ним не выдерживал. Так пение жаворонка, само по себе приятное слуху, много уступает соловьиным трелям.
– Не жди, что мы слепо шагнём в расставленный капкан. Если мы атакуем, этот маг будет вынужден принять вашу сторону, защищая свою жизнь. А как раз схватки с ним, даже и открытой, мы бы хотели избежать.
– А теперь послушайте меня, могущественные!
Возможно, голос мой в сравнении с музыкальными переливами чужих голосов походил на воронье карканье, но я говорил, оставаясь в тесном слиянии с Предвечной Ночью. И потому мои слова не могли не привлечь внимание всех шести бессмертных.
– С самого начала не хотел я служить Мифрилу. Но на службе этой, как ни удивительно, я приобрёл намного больше, чем сам ожидал. Я вызволил из плена в империи Барранд старшую аватару Омиш, затем свёл знакомство с более опытными, чем я, высшими магами и даже с богами. Я бывал там, куда не проник бы по собственной воле, и не раз совершал то, что полагал для себя невозможным. За кратчайший срок из ничтожного существа, вынужденного склоняться перед волей Мифрила из страха уничтожения, я стал достаточно велик, чтобы сын Клугсатра уже не надеялся подчинить меня собственными силами. Как вы все видите, чтобы сковать меня новой клятвой, он был вынужден призвать на помощь брата.