Пора по бабам

Южина Маргарита

– Цыть! – долбанула по столику кулаком Наташа и мило растянула непослушные губы. – Теть Клава, а хотите… хотите я вам… шарлотку испе… ку?!

Даня хоть и делал вид, что тоже пьян, Клавдия видела – не пьет сын. И взгляд у него острый, как иголочка, каждое слово подмечает. Интересно, отчего он так смотрит? Обыкновенные пьяненькие бабенки. Тем более одноклассницы…

Надо было идти – голова трещала, а под окном уже не однажды гудел джип, но что-то Клавдию здесь держало.

Ушла она, когда и Наташа, и Юля уже не могли

слова сказать.

– Мам, ты здесь будешь? – спросил Даня. – Мне их надо по домам развезти.

– А, ну развози, развози… – поспешно поднялась Клавдия. И уже возле самого порога добавила: – Неплохие девчонки, хорошие… но Лиля была лучше.

Сын дернулся, а потом тихо и четко произнес:

– Почему «была», мама? Лиля и есть лучше.

Клавдия плюхнулась на переднее сиденье машины, когда все пассажиры уже громко обсуждали ее долгую отлучку.

– Сама, главное, там чаи распивала… – обижался Акакий. – А мы тут волнуйся! Оленька, у нас Даня такой гостеприимный, он всегда чай предлагает.

– Что, только один чай, что ли?

– Клавдия Сидрна! Ну вы хоть бы звякнули, что ли? У меня же тоже нервы всякие там… голова об вас беспокоится, – размахивал руками Жора, но, вглядевшись в лицо главной, рявкнул: – Тихо всем!! Мы с Клавдией Сидрной думать будем!! Да же? Я же правильно сказал, Клавдия Сидрна?

Но Клавдия молчала, голова просто раскалывалась. Жора тоже напрягся, собрал на лбу стиральную доску из морщин и примолк.

– Жора, и долго мы стоять-то будем? – вдруг окликнула его Клавдия. – Ты что, еще кого-то дожидаешься?

– Не, только вас. Только… мы ж договорились думать!

– Ой, Жорж, ты совершенно напрасно пыжишься. Сейчас приедем домой, расслабимся, вот тогда я и подумаю… А ты просто завалишься спать.

– Мне сегодня на вашем старом диване? – уточнил Жора.

Бывали нелегкие времена, когда Распузонам приходилось каждую секунду быть на чеку, тогда Жоре приходилось спать и на диване, и просто так – на полу. Но на диване парню нравилось больше.

– Где спать-то? – беспокоился сейчас он.

– Да где хочешь, – отмахнулась Клавдия. – Нас довезешь до дома – и свободен. Кстати, ты, Оленька, тоже.

– А я бы еще могла…

– Не могла! – прервала все ее благие намерения суровая дама. – Всем по домам. Завтра сбор. У нас на старом диване, если Жора так мечтает.

Акакий не удержал тяжкого стона. Сегодняшний день обманул все его надежды. И даже вечер с друзьями Клавдия похоронила. И что значит – расслабиться в ее понимании? Ведь даже маленькой бутылочки пива не прихватила!

В полном молчании Распузоны поднимались домой – Акакий решил наказать супругу безмолвием, а та была ему сказочно признательна, что не тревожит ее больную голову пустой болтовней.

– Наконец-то! – раздался хоровой крик, когда Акакий включил в прихожей свет. – Заявились!

– Я бы даже сказал –

нарисовались, хрен сотрешь! – блеснул прибауткой Петр Антонович.

Клавдия обреченно застонала. В комнате чинно восседали Катерина Михайловна, Петр Антонович и Ирина. Вероятно, сидели они долго, потому что накинулись на вошедших, как собаки на кота.

– И где, я вас спрашиваю, моя дочь? – спрашивала Ирина, красиво выставляя вперед то правую, то левую ногу.

– А мы вот тоже интересуемся! – трясла щечками Катерина Михайловна. – Мы даже не подозревали, какого масштаба несчастье случилось у нас в семье! Не-ет, с вами просто невозможно помолодеть! И хочется скинуть на год-другой морщин, так разве нам кто позволит? Петр Антонович! Чего ж ты молчишь, как Герасим прямо? Я говорю, разве нам кто позволит?!

Петр Антонович в данный момент знакомился с недрами холодильника, поэтому не слишком вникал в дамское кудахтанье. Да к тому же свой орган речи он основательно набил колбасой, поэтому женщинам приходилось нападать дуэтом.

– Я вторично интересуюсь, где моя дочь? – не уставала менять позы Ирина.

– У любовника, – устало ответила Клавдия. – Она же тебе сама звонила – подробно рассказала, как ей замечательно. Так надо было у нее и поинтересоваться, на какой такой даче ей так распрекрасно.

Ирина мгновенно вспомнила, что Лиля все-таки сама изволила потеряться, угасла и уже извинительным тоном пояснила:

– Клавочка, ты ж понимаешь, я ничего не имею против, пусть девочка отдыхает, но ты сказала!.. И потом, я даже отменила сегодняшнее свидание!

– Нет, простите, что значит – девочка отдыхает? – возмутилась Катерина Михайловна. – Она там где-то будет, с позволенья сказать, отдыхать, а мы здесь с ума все сходить…

– Мамаша, не все, а только избранные особы. И потом, их никто из поликлиники не гнал, надо было сходить с ума под наблюдением врачей, – напыщенно поправила Клавдия. – И вообще у меня есть предложение…

– Мы согласны! – тут же подскочила свекровушка. – А и в самом деле! Чего нам – молодым. Клавочка, ты придумала великолепно – давайте отправим мужчин в гастроном, закажем себе бутылочку дорогого вина…

У Клавдии задергалось веко.

– Мамаша!

– А и действительно! – не умолкала старушка. – Разве нас одной-то уговоришь! Две! Непременно две! Петр Антонович!! Ты там провалился куда, что ли?! Акаша, детка! Накинь курточку и сбегай в магазин, Клавочка скажет, что надо прикупить. Только мне обязательно сыра «Пармезан», страшно люблю, как он называется, напоминает нашу фамилию, а еще… еще палочку копченой колбаски!

Акакия не надо было долго упрашивать. Он уже изначально к этому стремился, поэтому в курточку облачился, как солдат-срочник, за сорок пять секунд. Однако, пока вытягивал Петра Антоновича из холодильника, Клавдия успела прийти в себя от наскока старушки и властно осадила: