Пора свиданий
Шрифт:
— Мы остаемся, — сказал он. — Спасибо вам.
Всю ночь Готье провел у изголовья Катрин, безуспешно пытавшейся заснуть на соломенном тюфяке. Всю ночь он старался доказать ей правоту своих рассуждений. Он снова и снова терпеливо повторял уже сказанное: Катрин видела не призрак. Она видела самого Арно, избежавшего погрома с помощью Фортюна… и они скрылись, забрав лошадей. Но она не хотела ему верить. Арно, по ее мнению, незачем было бежать из Монсальви. Там он, по крайней мере, мог искать пристанища у Сатурнена, который, несмотря на боязнь, принял бы его.
Нет, возражал Готье, хозяин очень боялся заразить
— Не отчаивайтесь, мадам Катрин. Мы вернемся в Монсальви, и вы увидите, что Фортюна тоже возвратится через несколько дней. Поверьте мне.
— Я очень хотела бы тебе поверить, — вздыхала Катрин, — но я не решаюсь. Сколько раз в жизни я обманывалась.
— Я знаю. Но, набравшись мужества и терпения, можно победить любое злосчастье. Придет день, мадам Катрин, и вы тоже…
— Нет, не говори ничего. Я постараюсь быть разумной… Я постараюсь поверить тебе.
Но это ей никак не удавалось. Близился рассвет, а она оставалась такой же подавленной и отчаявшейся.
Мадам де Монсальви щедро отблагодарила старушку за гостеприимство, и с восходом солнца они пустились в путь. Она не замечала чудесных пейзажей долины реки Трюйер с ее зелеными холмистыми берегами.
Согнувшись, с прикрытыми глазами и истерзанным сердцем Катрин тряслась в седле. Видение прошлой ночи убеждало ее в гибели Арно, и весь мир потерял для нее интерес. Она не восхищалась ни пышной зеленью деревьев, ни цветами в лугах, ни живописными изгородями, ни сиянием солнца… В ней будто что-то умерло. Ее сознание не подсказывало ни одной молитвы. Едва не богохульствуя, Катрин думала, что Бог несправедлив. Какую цену он заставлял ее платить за любую благосклонность, которыми награждал не так уж и щедро?
Она открыла, что никогда не считала Арно по-настоящему потерянным для себя, пока не наступил этот день. Его отсекли от живых, но он жил, дышал, и она, Катрин, сохраняла надежду соединиться с ним, исполнив свой долг. А что ей осталось теперь? Пустота и вкус пепла на губах…
Готье ехал рядом и заговаривал с ней, пытаясь вырвать из лап разрушающей грусти. Она отвечала односложно, а потом, пришпорив коня, отдалялась от него. Катрин искала одиночества…
Однако когда Катрин въехала во двор Монсальви, ее ожидало радостное. событие. На пороге гостиницы их встречала Сара с Мишелем на руках! Она стояла неподвижно, прижимая Мишеля к сердцу, словно деревенская мадонна. По мере того как путники приближались, зоркие глаза цыганки не преминули отметить расстроенное лицо Катрин, ее отсутствующий взгляд. Это смягчило Сару. Она по матерински любила Катрин. Не спуская с нее глаз, Сара протянула ребенка Донасьене, выбежавшей на цоканье подков, и пошла навстречу всадникам.
Все произошло молча. Когда Сара подошла к лошади, Катрин соскользнула на землю и упала, рыдая, в ее объятия. Как было прекрасно в эту минуту отчаяния вновь найти надежное прибежище!
Молодая женщина выглядела так жалко, что и Сара, в свою очередь, ударилась в слезы. Обняв друг друга, обливаясь слезами, они возвратились в дом. Катрин сумела взять себя в руки и, посмотрев на Сару, воскликнула:
— Сара! Моя добрая Сара! Если ты вернулась, значит, я еще не до конца проклята.
— Ты?
— Она уверена, что мессир Арно погиб в пожаре, опустошившем лепрозорий Кальве, — обронил сзади нее Готье. — Она не хочет слышать никаких возражений.
— Вот еще! — бросила Сара, к которой вернулась ее воинственность при виде бывшего врага. — Расскажите мне подробнее.
Оставив Катрин, которая обнимала сына, изливая на него всю любовь своего сердца, она отвела нормандца поближе к камину. В нескольких словах Готье рассказал все:
И о возвращении Катрин, и о болезни мадам Изабеллы, и о странном ночном видении, и об исчезновении двух лошадей, и, наконец, о драме в Кальве. Сара слушала, не перебивая, нахмурив брови и не пропуская ни малейшей подробности рассказа. Когда он закончил, Сара, скрестив руки и подперев подбородок кулаком, молча смотрела на черный очаг камина, где был сложен хворост. Потом вернулась к Катрин, сидевшей на табурете и укачивающей Мишеля.
— Что вы думаете? — спросил Готье.
— А то, что вы правы, мой милый. Хозяин не погиб. Это невозможно.
— А как он мог убежать? — спросила Катрин.
— Не знаю. Но ты видела не призрак. Призраки не носят масок. Я их знаю.
— Хотела бы тебе верить, — вздохнула Катрин. — Но скажи, что мне теперь делать?
— Надо подождать несколько дней, как говорит Готье, чтобы дать Фортюна время вернуться. Иначе…
— Иначе?
— Вернемся в Кальве вместе с Сатурненом и несколькими сильными мужчинами. Обшарим все руины, пока не будет полной ясности. Но мне и сейчас ясно: в Кальве трупа нет.
На этот раз к Катрин вернулась уверенность. Нити, связывающие ее с Сарой, были настолько прочны, что она видела в ней оракула или, по крайней мере, духа, который никогда не ошибается и иногда является провидцем… Ничего не говоря, она взяла руку старой подруги и приложила к своей щеке, как ребенок, просящий прощения. В глазах Сары светилась нежность, которую она изливала на белокурую голову, склонившуюся к ней.
В вечернем воздухе раздавался звон колокола, оповещавший о завершении дня.
— Монахи идут в церковь, — сказала Сара. — Ты той должна пойти помолиться.
Катрин покачала головой.
— У меня больше нет желания, Сара. Зачем молиться? Бог вспоминает обо мне, когда меня надо наказать.
— Ты несправедлива. Это он подарил тем двоим горькие плоды отмщения и тебе — сладкие плоды триумфа. Ты вернула Монсальви право на существование.
— Но какой ценой!
— Цена эта тебе пока еще неизвестна… если только ты не сожалеешь, что оставила «его» в Шиноне, — ввернула Сара.
Ей хотелось посмотреть, что ответит Катрин на это воспоминание о человеке, из-за которого они расстались. Но она могла успокоиться на этот счет.
Катрин пожала плечами.
— Как я могу о чем-то сожалеть, если я не знаю, что случилось с Арно?
К этому нечего было добавить.
Жар, так долго мучивший Изабеллу де Монсальви, немного спал. Старая дама больше не бредила, меньше кашляла, но она потихоньку слабела, как пламя затухающей свечи.
— Мы ее не спасем, — сказала Сара, дежурившая по очереди с Катрин у ее постели: нужно было дать возможность Донасьене отдохнуть и заняться Сатурненом, заброшенным ею с того времени, как заболела графиня.