Пора жить
Шрифт:
– Дае, – голос Степана дрогнул. – Она, правда, очень тяжелая, или есть надежда?
– Надежда есть всегда, – сурово ответила женщина, обтирая Катю мокрой тряпицей. – Ты мне лучше расскажи, что в дороге случилось, что она это так близко к сердцу приняла? Этот приступ не простой, а сильным и внезапным сердечным переживанием вызванный.
Степан растерянно развел руками.
– Три дня она у тебя в лесу жила, – продолжала расспрашивать бабка. – Чем ты ее эти дни занимал? Или уже успел приголубить девушку?
– Ты чего такое несешь? – сердито возразил Степан.
– Ничего я не несу, – одернула его Ильинична. – Я тебя, неугомонного, с рождения знаю. И прадед твой такой же горячий да скорый был, царствие ему небесное. Вот и ты этой дорожкой всю жизнь идешь! Сколько слез из-за тебя Зинаида пролила, царствие ей небесное. А что другие девки вытворяли? Срам один, стыдно бывало селянам в глаза глядеть.
Марина Ильинична бранила Степана, а сама в это время занималась больной, осматривая и прощупывая ее.
– Хватит, дае, – остановил ее Степан. – Не та это девушка, над которой посмеяться можно. И я уже давно не тот. Отбегался уже, забыла, что ли?
Бабка внезапно притянула его к себе.
– Ох, Степушка, кровинка моя. Ступай во двор, Илюшка тебя заждался. Ты уж будь с ним поласковей, подобрее. Ох, сиротки вы мои…
Степан неловко погладил ее руку, поднялся и вышел.
Первое, что увидела Катя, когда открыла глаза, был любопытный детский взгляд. Круглые и черные, как смородина, глаза, не мигая, смотрели на нее.
– Привет, – слабо улыбнулась Катя. – Как тебя зовут?
Малыш молчал и продолжал ее разглядывать. Катя протянула к нему руку.
– Иди ко мне. Ты почему такой серьезный?
Мальчик чуть подумал, стеснительно улыбнулся и подошел к дивану. Катя подвинулась и усадила его к себе поближе.
– Давно я здесь лежу? – спросила она.
Мальчик кивнул.
– А кто еще есть в доме?
Ее маленький приятель улыбнулся и выбежал во двор.
– Ты куда? – окликнула его девушка. Но его шаги уже доносились со двора.
– В комнату вошла Ильинична.
– Проснулась? Вот и хорошо. Голова не болит?
Катя присела на диване.
– Не болит, но какая-то тяжелая.
– Это ничего, скоро пройдет. Я тебе сонной травки в настой бросила, чтобы ты подольше поспала. Сон сейчас для тебя самое первое лекарство.
Катя поправила сарафан, смущенно сказала:
– Вот видите, как я к вам попала… Мне очень неудобно, не успела приехать, а вы уже со мной канителитесь. Этот мальчик такой славный, ваш внук? Только он не захотел со мной разговаривать.
Ильинична прикрыла окно, задернула занавеску.
– Он не говорит, – вполголоса отозвалась она.
– Как! – не удержавшись, воскликнула девушка. – Совсем? Ох, как это плохо, такой чудесный ребенок! Бедненький. Он с рождения немой? Вы меня
– Нет, не с рождения, – вздохнула хозяйка. – С пяти лет. Второй год пошел, как он замолчал.
– А что случилось? – спросила пораженная Катя.
– Авария. На его глазах погибла мать. Было много огня и крови, он испугался и перестал говорить.
Катя ахнула и замолчала.
– Ты сама-то как? Не тяжело сейчас на сердце? – уточнила Ильинична.
Катя прислушалась к себе.
– Нет, нормально. Доставила я вам хлопот.
– Я тебя ждала, – сказала Ильинична. – Может, и к лучшему, что приступ увидала. Лечение правильное сразу можно начать.
– Лечение? – удивилась девушка.
– Не смущайся. Родственник твой приезжал ко мне, предупредил, про больное сердце сказал. Теперь я сама твое сердце послушала. Ничего, девонька, ты молодая, организм крепкий, мы с тобой ему немножко поможем, и заработает сердечко, как часы. С Божьей помощью да водичкой из родника, все излечится, исцелится. Ты, милая, верь. Месяц у меня на озере поживешь, в город здоровая вернешься. Муж, дети у тебя есть?
– Нет, – тихо ответила Катя.
– Значит, и торопиться не к кому. Вот и живи. С Илюшкой по лесу гуляйте, водичку родниковую пей и ни о чем не печалься. Ты такая интересная да ладная, долго жить нужно, замуж выйти, красивых ребятишек нарожать.
Катя, опустив голову, слушала хозяйку.
– А где Степан? – вдруг спросила она. – Он не уехал? – она чуть смутилась. – Я ведь его даже не поблагодарила за гостеприимство. Мне нужно с ним рассчитаться.
– Уехал Степан, – отозвалась Ильинична.
Кате не хотелось показывать своего огорчения, но Ильинична все-таки разглядела его и усмехнулась.
– Рассчитаешься. Завтра к вечеру вернется, тогда и поблагодаришь. А теперь вставай. Соловья баснями не кормят, будем грибной суп со сметаной есть.
Встав из-за стола, расторопная Катя огляделась и заявила:
– У вас, Марина Ильинична, в доме нужно убраться и занавески постирать!
Ильинична взглянула на девушку.
– Тебя сюда прислали не занавески стирать. Пойди лучше погуляй.
Катя даже не стала слушать хозяйку, потребовала ведро с тряпками. Ей с самого начала было легко и просто в отношениях с Мариной Ильиничной. Обычно несколько замкнутая и настороженная, здесь она открылась и расслабилась. Весело напевая, нашла в комоде платок и, завязав его, принялась за уборку. Хозяйка, увидев боевой настрой девушки, сдалась.
– Ладно, коли самой охота, приберись, порадуй нас с Илюшей. В бане теплая вода есть, там и постирай, а полоскать на речку неси, Илюшка тебе подсобит.