Поработи меня нежно
Шрифт:
Прошли долгие минуты, пока мы пытались отдышаться. Когда наши сердцебиения пришли в норму, Люциус рухнул на меня. Я не возражала против этого, мне даже нравилось ощущать его вес на себе.
Боясь разрушить умиротворенный момент, мы не шевелились, ослабленные последствиями оргазмов, каждая унция наших тел была пресыщена.
– Я говорил тебе, – выдохнул он мне в ухо.
– Что? – На это слово мне едва хватило сил.
– Что ты кончишь больше меня.
Я улыбнулась у его груди.
– Значит,
– Любительница соревнований, – цыкнул он
В течении нескольких минут мы лежали в уютной тишине.
– К слову о соревнованиях, – произнесла я, – слышал что-нибудь о солнечных вспышках?
– Не многое. А ты?
– Нет. – Колин не связалась со мной, а я не успела провести исследование
– Полагаю, нам надо вручить приз победителю, хммм. Я побью тебя. – Он замолчал и выдохнул. – Ты не испорченная принцесса, как я раньше думал, – произнес Люциус. – Не совсем.
Очередное его признание. Два за один день. Это ослабило меня, как и другое.
– В одно время, я была такой, – призналась я, кружа пальчиком вокруг его соска. – Майкл подло испортил меня. Он давал мне все, чего бы я не пожелала. Если он что-то не покупал мне достаточно скоро, я закатывала такие истерики, которые ты никогда в своей жизни не видел.
Когда Люциус усмехнулся, его дыхание овеяло кожу моей щеки.
– Что на счет твоих родителей? Ты их помнишь?
– Не совсем. – Может мне и не стоило раскрывать свое прошлое, но он же открылся.
И впервые, я могу с кем-то поговорить о родителях, о людях, которых любила и по кому все еще скучала. С Майклом не могла.
– Я смутно помню красивое лицо мамы, ее золотистую кожу, но это всё. Иногда, в ночной тишине, я все еще могу услышать, как она поет колыбельную.
– Кажется, она была хорошей мамой.
– Так и было. Жаль, что у меня нет чего-нибудь на память о ней, что-нибудь, любая безделушка. Но после смерти мамы и папы, наш дом сгорел дотла, огонь уничтожил все. Майкл скрыл меня в отеле, чтобы мне не причинили вреда.
– Почему они приехали с Рака сюда?
– Думаю, желали лучшего. Сбежать от диктатора, который правил ими. Я всегда хотела спросить их, но…
Люциус поцеловал меня в макушку. И тогда я поняла, что эта связь переместила нас в другую сферу восприятия. В опасную сферу.
Мы оба понимали отрицательные стороны сексуальной связи с агентом. Но эмоционально… знали ли мы что-нибудь о последствиях такого?
Я вынудила себя сконцентрироваться на деле. Кажись беспечной и легкомысленной.
– Расскажи о чем ты спорил с Паркером на вечернике, после того, как я ушла?
Он скатился с меня и встал с кровати. Тут же холодный воздух прошелся по мне. На Люциуса челюсти задергался нерв, когда он начал вновь прикреплять оружие к своим загорелым груди и бедрам.
– Люциус? – Наблюдая за ним,
– Джонатан хочет, чтобы я на какое-то время оставил тебя в покое, – ответил он, грубо и резко, – дать тебе шанс, чтобы ты освоилась прежде, чем я последую за тобой.
Что с ним такое?
– Зачем ему беспокоиться? Сильно сомневаюсь, что он боится гнева Клаудии.
Он неуклюже пожал плечами.
– Зачем же еще? Я говорил, что это может случиться. Он положил на тебя глаз и сам хотел трахнуть. – Он провел языком по зубам, его глаза переливались, как жидкая сталь, но Люциус больше ничего не сказал относительно предмета обсуждения.
– Он продолжит помогать тебе? – У края кровати появилась Люц, прося разрешения. Я похлопала по матрасу, и она запрыгнула на кровать, с опаской наблюдая за Люциусом. Я потрепала ее по холке и, кажется, этого было достаточно, чтобы она расслабилась.
– Я так думаю, – ответил Люциус. – Даже если это лишь для того, чтобы помочь себе с тобой. – Он протяжно выдохнул. – Знаю, что говорил это прежде, но стоит напомнит еще раз. Сегодня, ты хорошо сработала.
– Знаю. Ты ревел от удовлетворения.
– Я не о сексе, чертовка.
Я фыркнула и села. Соединила разорванные края маечки на груди и натянула трусики.
– Я лишь откинула тебя. Я ничего не сделала, чтобы помочь в той ситуации. – Я пыталась сдержать горечь в своем тоне. – Я не вчера начала работать.
Он обернулся, смерив меня жестким взглядом. Сила ожесточенно-угрюмого вида Люциуса могла убить любого.
– Кто разговорил сахару Роуз? Кто подобрался ближе любого агента к ЙенЛи? Кто принес нам новости о солнечных вспышках? Кто незаметно прокрался в комнату к Джонатану и знал, что нужно искать скрытую дверь? – Прежде чем я смогла ответить, он добавил. – Ты так сильно хочешь доказать что-то себе, что забываешь притормозить и осознать проделанную работу.
Я неподвижно сидела под его пристальным взглядом. Лишь Майкл хвалил меня. Удивительно – и замечательно – что Люциус сделал это.
И будто он только что не пошатнул весь мой мир, Люциус развернулся и небрежно продолжил одеваться.
– Я приставил одного человека к этому дому, – сказал он. – Он даст мне знать, на какие вечеринки ты собираешься, так я смогу убедиться в своем присутствии на ней.
Я напрягла разум на его последних словах.
– Кого?
– Сейчас он работает водителем Клаудии. Белые волосы, фиолетовые глаза, ростом в шесть футов. Человек, притворяющийся Аркадианцем. Если тебе потребуется срочная помощь, обращайся к нему. Еще я оставил в твоей сумке телефон. Он запрограммирован на мой номер, если открыть крышку.