Поражающий агент
Шрифт:
Что за черт, подумал я, как такое может быть – «сегодня, в своем рабочем кабинете…»?! Глянул на первую страницу – ну конечно, газета старая. Я ведь убил депутата уже несколько суток назад, на следующий день после того, как отправил на тот свет его помощника.
Альбина, проследив мой взгляд, возмутилась:
– Да не здесь, тупица! – И ткнула пальчиком в нужное место.
Все мы обращаем внимание, когда вдруг встречаем чуть или не чуть, а даже сильно похожего на какого-то известного человека. Скажем, вы наверняка заметили поразительное портретное сходство писателя-сатирика Аркадия Арканова и крупного политика и экономиста Александра
И вот мы решили узнать, а есть ли среди наших читателей они – двойники Владимира Путина и Юрия Лужкова? Как им живется-можется? Все, кто считает, что он (она) похож (похожа) на первых лиц нашего города и государства, срочно шлите свои фотографии или приезжайте фотографироваться в редакцию. Кроме славы и известности победителя ждет…"
– Ты что, хочешь дать объявление в газете и напечатать свою фотографию?
– Все-таки ты неисправимый тупица, – вздохнула Альбина. – Иди лучше сюда поближе.
В полдень я подъехал в район Парка культуры, в клуб «Подшипник». Тому, кто здесь прежде не бывал, в небольшом Турчаниновом переулке, дверь, скорее напоминающую вход в подвал, приходилось искать на ощупь среди череды рюмочных и закусочных на залитом неоновым светом рекламы проспекте.
Владельцем «Подшипника» был мой приятель Слон. Слон, бывший боксер-тяжеловес, самый надежный человек на свете, я в нем уверен больше чем в себе, потому что в себе я уверен далеко не всегда. Он сам торчал за стойкой, никак не мог забыть те недавние еще времена, когда был барменом, и сражался с гигантским кроссвордом. Закончив боксерскую карьеру, которая не слишком задалась, он так и не попал ни на одну Олимпиаду, а в профессионалы в те годы уйти было нельзя, Слон довольно неожиданно поступил в университет, закончил филфак и быстро защитил какую-то мудреную диссертацию. А тут как раз настало время некоторой экономической свободы, и друзья живо рекрутировали его в рэкет. Слону этот бизнес не понравился, и он заделался сперва вышибалой, а потом барменом, пока наконец не открыл собственный клуб. Не без помощи одного своего близкого приятеля, которого я хорошо знаю и иногда встречаю.
По всему заведению в звучании «долби-сарраунд» раздавался голос Константина Кинчева:
Пальцы коснутся Солнца,
Пепел коснется трав
В час, когда птицы сердцами сольются с землей,
Цепь золотая рвется
Радугой на ветрах,
Прежде чем воздух успеет налиться бедой…
«Подшипник» был заведением своеобразным. Это не был в чистом виде молодежный ночной клуб, хотя здесь часто вживую играли модные рок-музыканты. Скорее завсегдатаи были больше похожи на зарождающийся мидл-класс, тридцатилетние, уверенные в себе мужики со слегка уже оттопыривающимися бумажникам. И без братвы здесь не обходилось, хотя музыкальный репертуар, казалось бы, их не должен был устраивать: Слон, сам бывший музыкальным менеджером, категорически не допускал никакого шансона – ни блатного, ни цивильного, – да и поп-музыки тут бывало немного. Вообще, Слон был тут и царь, и бог, и всеобщий любимец. О моей же роли в судьбе заведения никто не догадывался. Что, конечно, вполне меня устраивало. Тщеславие при моей профессии не самое окупаемое качество.
А Кинчев тем временем продолжал:
Камикадзе!
Ты сегодня король,
Камикадзе!
Начал движение вниз
Камикадзе!
Это
Камикадзе!
Повтори свой номер на бис…
– Своеобычная песенка, – вместо приветствия сказал я Слону, ничего, однако, не имя против.
Слон отреагировал так:
– Пять букв по вертикали. Дикий азиатский осел.
– Ишак, – предложил я, располагаясь перед барной стойкой.
– Считать научись, профессор, – сказал Слон. – В ишака больше четырех букв никак не влезет, хоть в задницу ему засовывай. А это – онагр.
– Онагр, – поморщился я. – Дурацкое какое-то слово.
– Слово как слово. Выпьешь?
– Можно пива за счет заведения?
Слон хохотнул и потянулся за «миллером».
Я подождал, пока чуть осядет пена, и равнодушно спросил:
– Ну и как дела? – Это был не простой вопрос. Слон был моим громоотводом. Через него я получал остаточную информацию, что всплывала после моей выполненной работы.
– Ты давно не заглядывал, – осторожно сказал Слон. – Новостей-то много всяких.
– Ну и оставь их при себе, – дружелюбно предложил я. – Разве только меня кто-нибудь спрашивал.
– Да никто вроде не спрашивал. Хотя тут слух один прошел.
– М-ммм?
– Авторитета одного утопили на «мазде». Пацаны позавчера шепнули. Только он, олух царя небесного, почему-то еще застрелиться перед этим вздумал. Так разве бывает?
– Наверно, воды боялся, – предположил я.
– Наверно, – засмеялся Слон.
– Мне потребуется твоя помощь.
– Ты же знаешь, – сказал Слон. – Только предупреди – когда.
Мы хлопнули по рукам, я еще выпил пива и уехал.
Вопрос теперь состоял лишь в том, где подыскать подходящую кандидатуру на роль Альбины. Я всерьез решил взяться за это дело. Из двух клиентов я выбрал ее. Возможно, я, по выражению Азиата из библиотеки, думал членом, а не головой, но ведь это был мой член, мне и решать.
Понятно, что двух одинаковых людей в природе не существует, даже однояйцевые близнецы чем-то различаются. Но нам нужно было обмануть мужа Альбины так, чтобы он поверил, что перед ним тело его жены. С теми деталями анатомии, которые он мог хорошо знать. Задачка нешуточная.
Мой Электроник взломал базы данных двух косметических оздоровительных центров. Альбина нашла там семь пациенток, возраст и формы которых были идентичны ее собственным. Две из них подходили идеально. Одна оказалась юристом, другая – завуч лицея. Первая подходила больше. Ксения Каблукова хоть была адвокатом, находилась в постоянных разъездах и жила на два дома – в Москве и Адлере. Собственно, оттуда она была родом, и там по большей части продолжалась ее карьера, но отдельные клиенты, вернее, их дела так или иначе приводили ее в Москву. Полгода назад она купила здесь двухкомнатную квартиру на Малой Грузинской. Видимо, дела шли неплохо.
Три подмазанных пластических хирурга уже стояли наготове и были готовы вживить Каблуковой необходимые для сходства родинки и поправить черты лица до значительного сходства с Альбиной, те самые черты лица, которые мне предстояло потом обезобразить до легкого неузнавания. Делается это просто – один выстрел в переносицу из крупнокалиберного оружия. Неслабая операция, а? Дело оставалось за малым – за телом.
Домашний телефон Каблуковой не отвечал. В офисе трубку взяла секретарша и ничего вразумительного сообщить не смогла. Так Ксения Владимировна в Москве? Возможно. Или Ксения Владимировна в Адлере? Скорее да, чем нет.