Пораженец
Шрифт:
И он понял, даже несмотря на то, что его любимые дизеля оставались в стороне, но я это учел и намекнул, что если их сделать компактнее, то они могут очень пригодиться на грузовиках и особенно на тракторах.
Третьим в мои хищные лапы попал свой брат-прочнист Дима Рябушинский, фанат аэродинамики, ему я поведал план создания завода двигателей и таким образом вышел на его братьев.
Я не помнил, кто именно из них в моей истории стал основателем АМО, поэтому обратился ко всем сразу, ну, за исключением Николаши, тот с головой ушел в искусство и красивую жизнь. Павел был
Начал, как уже привык, с большой войны и с того, что она создаст колоссальную потребность в средствах транспорта.
Про войну я талдычил всем, кому не лень, потрясая для убедительности книгой Блиоха и тыкая в те места из нее, которые совпадали с полученным на русско-японской войне опытом — пулеметы, бронепоезда, окопы на сотни километров, колючая проволока и прочее. И добавляя свои “прогнозы”, которые, несмотря на то, что я помнил далеко не все, сбывались с довольно большой точностью.
— Ваши соображения насчет войны весьма любопытны, — начал старший, Сергей, — не могу сказать, что вы меня полностью убедили, но вот идея поставок автомобилей Военному ведомству мне кажется заманчивой.
Еще бы, госзаказ, любимое дело всех буржуев.
— Сколько автомобилей, по вашему мнению, должен производить завод?
— Не менее пятисот в первый год.
При цифре “пятьсот” собрание покачнулось. Это же громадная, запредельно большая для России цифра! Раскрученный “Руссо-Балт” за все десять лет своего существования столько не произвел — машин четыресто, что ли…
— И как вы намерены обеспечить сбыт такого количества? — скептически поджал губы Владимир.
И я выложил на стол тузы из рукава.
— Вот анализ на основе данных, предоставленных союзами артелей и кооперативов, по ним годовая потребность в грузовых автомобилях составляет минимум триста пятьдесят штук, именно на эту цифру я и ориентировался. А при благоприятных условиях — до семисот.
— И вы уверены, что купят при цене в три тысячи рублей?
— Там ниже указано, что уже сейчас в артелях работают около тысячи паровых плугов, почти пятьсот тракторов и свыше ста автомобилей, а также паровые молотилки, локомобили и другая столь же дорогая техника в немалом числе. Вот еще справка Николая Карловича фон Мекка, председателя Московского клуба автолюбителей, он считает, что при цене на автомобиль в три-четыре тысячи рублей можно будет продавать не менее четырехсот легковых машин в год, расчеты прилагаются.
— Так это придется делать отдельно грузовик и отдельно авто!
— Нисколько. В основе лежат одна рама двух типоразмеров, одна трансмиссия, два мотора, и две кабины. На выходе получаем сразу четыре автомобиля — кабриолет, лимузин, легкий и тяжелый грузовик.
— А облегченные двигатели, — влез Дима, — позарез нужны авиации.
— Сиди уж, — пробурчал Степан, — все бы тебе с аэропланами играться.
Но я видел, что цифры пробрали его до печенок и поспешил подпустить малость лести:
— На сегодня пайщиками готовы вступить конструкторское бюро завода “Дукс”, товарищество “Бранобель”,
Вот я их и уболтал. Моя доля составила всего пять процентов, Рябушинские и Нобель откусили по тридцать, артелям досталось двадцать, Меллеру тоже пять, остальное разошлось по мелочам. Неплохой расклад, никто из тяжеловесов не доминирует, если, конечно, они не сговорятся.
Глава 6
Зима 1910-1911
Возвращение Зубатова к “работе” пошло ему на пользу и сейчас он выглядел подтянуто, а не как полный старик три года назад. Тогда, оставшись без дела во владимирской ссылке он понемногу опускался, несмотря на старания Александры Николаевны, его жены, и все меньше следил за собой.
Помогли мемуары — вначале через силу, а потом, когда втянулся, Сергей Васильевич строчил ежедневно, ходил в городскую библиотеку и выписывал нужные книги и журналы. Отличное сочинение получилось, кстати говоря, немало нам помогло.
А уж когда мы уболтали бывшего шефа охранки работать на революцию… Есть разные типы людей, одни не могут жить без выпивки, другие без адреналина, а вот Зубатову нужны были вербовки и оперативные комбинации. Так что в свои без малого пятьдесят он почти расцвел.
— Ну-с, Михал Дмитриевич, шах, — конь перепрыгнул с белой на черную клетку, как в старые времена в Московском художественном кружке.
— А мы его слоном. Бью.
— А мы… А мы… ладье… аааа, хитрец какой, вижу вашу ловушку, вижу! Вот так.
Во Владимир я приехал по делам Жилищного общества. Губернский истеблишмент, долгое время с завистью смотревший на наши кварталы, наконец-то соорганизовался и создал кооператив. Размах, конечно, с московским не сравнить — планировался всего-навсего один четырехэтажный дом, но для тридцатитысячного города и это было хорошо.
А еще конспиративная встреча с товарищами из Иваново, ревизия в здешнем союзе артелей, разговор в земстве, вдруг возжаждавшем капитальный мост через Клязьму и еще парочка местных дел. Как говорится, чтобы два (три, четыре) раза не вставать. Ну и в села Орехово, Зуево и Никольское, которые вместе были раза в два, а то и в три крупней Владимира, на обратном ходу заехать.
— Скукотища тут смертная, — жаловался тем временем Зубатов. — Если бы не вы, наверное, горькую запил. Да и как тут не запьешь — заведения на каждом углу…
— Да, я заметил…
— В пять раз больше, чем в среднем по России! На взрослую душу — шесть ведер водки в год!
Ни хрена себе, это сколько же в литрах получается, семьдесят пять? Здоровы владимирцы горькую хлестать…
— А вы, Сергей Васильевич, утешайтесь тем, что сосланы сюда вслед за самим Герценом.
— Все вам шуточки. А тут, кроме библиотеки да театра в Народном доме, ничего нет. Электростанцию только два года как сподобились построить. Летом хоть с удочкой посидеть можно, а сейчас? По Шелопаевке вдоль Больших рядов гулять?