Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии
Шрифт:
Но обе бомбы не взорвались! Одна из них лежала в помещении, где хранились снаряды для башни «Бруно». Если она вдруг взорвется, а вместе с ней и 500 находящихся рядом снарядов, корабль будет развеян на атомы вместе со всем экипажем. Но пока выяснилось, что потери сравнительно невелики – двадцать убитых и примерно столько же раненых. В основном пострадали люди, находившиеся в момент начала атаки на верхней палубе.
В течение следующих одиннадцати дней на «Лютцове» не прекращались работы. Туда было доставлено огромное количество дерева, чтобы закрыть пробоины в корпусе. С помощью спасательного судна удалось выровнять корабль – теперь он «стоял» на дне канала прямо. Больше ничего сделать было нельзя.
Рано утром 28 апреля громкий сигнал тревоги вырвал матросов из короткого тяжелого сна. Орудия «Антона» открыли огонь. В 4 часа утра советские войска перешли в наступление и прорвались в районе Пазевалька. Теперь они быстро двигались на север в сторону берега. «Лютцов», хотя над водой возвышались только его надстройки, принял участие в сражении.
В ночь с 1 на 2 мая на корабле снова раздался сигнал тревоги.
– Всем покинуть корабль! Пожар!
Из единственного функционирующего генератора вырывались языки пламени. При этом существовала реальная угроза взрыва. Огонь мог подползти к месту складирования 5,9-дюймовых снарядов. Кроме того, могло воспламениться оставшееся в недрах корабля топливо. Ежеминутно рискуя жизнью, люди начали откатывать снаряды, лежавшие близко от очага возгорания, но, напуганные начавшимися взрывами боеприпасов меньшего калибра, отступили. Едва они успели укрыться в лесочке на берегу, как начали взрываться 5,9-дюймовые снаряды.
Утреннее солнце осветило безрадостную картину. Возвышавшиеся над водой части корабельной надстройки приобрели ржаво-красный цвет, из трубы поднималась тоненькая струйка черного дыма. Верхняя палуба корабля была изуродована взрывами. Сильнее всего огонь, очевидно, бушевал в носовой части корабля. Башня «Антон» теперь замолчала навсегда – не было электричества.
Последние члены команды покинули корабль мая. Подошедший катер отвез их в Свинемюнде. Там матросов ожидал новый приказ:
«Расчетам орудий среднего калибра вернуться на корабль!»
На складе боеприпасов были обнаружены снаряды, их следовало выпустить по наступающим частям Красной армии.
Очевидец последующих событий рассказывал:
«Когда мы заметили в темноте мерцающие огни пулеметных очередей к востоку от Казебурга, стало очевидно: советские солдаты будут рядом еще до рассвета. В 22.15 поступил приказ:
„Приготовиться к уничтожению корабля!“
В ствол каждого орудия поместили по снаряду. Башня „Бруно“ также была наполнена снарядами и другими взрывчатыми материалами. Около полуночи на маленьком катере, куда перешли матросы, были запущены двигатели.
– Все здесь? – спросил помощник командира. – Тогда поехали.
Переполненный катер отошел от борта „Лютцова“. Люди молча смотрели на покинутый корабль. Через 12 минут после полуночи, уже мая 1945 года, одновременно с правого и левого бортов „Лютцова“ взметнулись гигантские костры. Яркие языки пламени были видны далеко в ночи. Но что случилось с башней „Бруно“? Мы начали думать, что произошел какой-то сбой, когда были ослеплены яркой вспышкой, вслед за которой раздался оглушительный взрыв. Мы уже отошли на внушительное расстояние, но у многих заложило уши. Наше дело было сделано. Орудия дали свой последний залп…»
Таким был конец броненосца «Лютцов», ранее носившего имя «Дойчланд», который, будучи потопленным англичанами, продолжал вести огонь по наступающей Красной армии.
Глава 15
ПОСЛЕДНИЙ
Радиограмма, отправленная адмиралом Тиле из бункера на полуострове Хела, откуда немецкое командование пыталось поддерживать видимость порядка, имела следующее содержание:
«Совершенно секретно. 225 тысяч солдат и 25 тысяч беженцев ожидают отправки из района АОК Восточной Пруссии. Из них 175 тысяч человек уже находятся на Хеле. Остальные – в Вистула-Флэтс».
Если не считать Курляндии, узкий полуостров Хела был последним участком на востоке, пока находившимся в руках немцев. Туда устремился поток беженцев, ищущих спасения от неотвратимо наступающих советских войск. После падения Готенхафена советские батареи разместились на противоположном берегу в районе Оксёфта и теперь вели огонь по полуострову. Истребители и бомбардировщики регулярно появлялись в небе над полуостровом, сбрасывая бомбы в места наибольшего скопления людей и не давая двигаться кораблям в Данцигском заливе. В районе Вистула-Флэтс, на участке между устьями рек Вистула и Ногат до Фрише-Нерунг, еще существовало подобие немецкого фронта. По возможности его следовало удерживать, чтобы вывезти всех людей на полуостров Хела. Каждую ночь бесчисленные маленькие суденышки выходили в море, выполняя работу крупных транспортов. Не зажигая огней, они крались по Данцигскому заливу к берегу, приблизившись к которому подвергались настоящей атаке отчаявшихся покинуть опасное место бедолаг. Тех, кто не мог ходить, – раненых, больных, стариков – моряки переносили на борт, взвалив несчастных на спины.
В районе Нерунг в нескольких местах были построены временные причалы, к которым могли подходить маленькие суденышки. При свете дня советские самолеты сбрасывали на них бомбы, но к ночи их по возможности восстанавливали, и перевозки возобновлялись. Небольшие катера, рыбацкие шаланды, даже гребные шлюпки шли сюда, принимали на борт людей и везли их в безопасное место, чтобы, выгрузив, сразу тронуться в обратный путь. Ночи напролет моряки выполняли такие челночные рейсы, чтобы вывезти людей, которых, казалось, не становилось меньше. Для них Хела был первым шагом к свободе. Конечно, можно было пойти и дальше. Но как? Работа не оставляла времени думать.
Во второй радиограмме, отправленной в штаб ОКМ, адмирал Тиле постарался подчеркнуть серьезность положения.
«Из-за почти полной остановки движения конвоев по Балтике на Хелу здесь за короткое время скопилось более 200 тысяч людей, которых следует срочно вывезти. Пароход на запад необходим не позднее 2–3 мая. Нужна срочная помощь».
Ранее ВМФ уже вывез на запад собственными силами полтора миллиона человек из Мемеля, Пиллау, Данцига и Готенхафена. И вот теперь Хела. Военные моряки пытались делать все от них зависящее для тысяч беженцев, скопившихся в портах и часто не имевших ничего, кроме желания скорее уехать и страха, что Красная армия в последний момент остановит их.
Советские войска преследовали немцев на берегу, а советские моряки поджидали немецкие суда в море. Теперь, когда была снята немецкая блокада Финского залива, они упорно посылали свои субмарины с приказом максимально затруднить движение конвоев по Балтике. Поэтому рейсы транспортов редко бывали спокойными, были торпедированы и потоплены три крупных судна – «Вильгельм Густлов», «Генерал фон Штойбен» и «Гойя». Это стало настоящей человеческой трагедией, в которой жертвами стали тысячи беженцев и раненых. После долгих недель бегства по зимним дорогам эти несчастные поверили в лучшее, ступив на палубы кораблей, но очень скоро эти палубы в буквальном смысле ушли у них из-под ног, бросив своих пассажиров в ледяную воду Балтийского моря. На «Гойе», к примеру, трагедия произошла так быстро, что из 6000 человек спасти удалось только 200.