Порочная игра
Шрифт:
Он дернул головой, как от пощечины. Его губы были крепко сжаты. Он медленно выдохнул и провел ладонью по лицу.
— Вы правы. Часть вины лежит на мне. Я ничего такого и не предлагал, но — да, я подыграл вам, когда вы подняли эту тему. — Он смотрел ей прямо в глаза и буравил взглядом. Потом вдруг заморгал и взмахнул рукой. — Вы были там, в моей спальне, и я желал вас.
Он шумно втянул воздух.
— Я думал, что вы тоже этого хотите. Я думал, что вы пришли, чтобы соблазнить меня. И я убедил себя…
Вейн отвернулся от
— Я приказывал себе сопротивляться, но вы были так взволнованы, так расстроены… Я не мог этого не заметить. — Он еще раз тяжело вздохнул. — Вы виноваты не больше меня.
Нет, она виновата. Но она никогда не признается ему в этом.
— Бринсли во всем виноват, — глухо сказала Сара. — Во всем. Мы попались в его паутину.
Ей было очень неприятно сознавать, что муж использовал ее как наживку в своей грязной игре. Теперь Сара понимала, почему именно она должна взять на себя ответственность за ту беду, в которую они теперь попали. О, она могла упрекать Вейна в том, что он не разоблачил Бринсли, но она знала, кто на самом деле допустил роковую ошибку.
Бринсли был режиссером этой катастрофы, но у него ничего бы не вышло, если бы Сара ничего не испытывала к Вейну. Если бы она была к нему безразлична, то никогда не поехала бы к нему одна. Она не последовала бы за ним в спальню. Она не ослабела бы в тот же миг, как он прикоснулся к ней. Не растаяла бы, как масло на солнце.
Бринсли бросил их в объятия друг другу, но они оказались вместе, потому что не могли противостоять искушению. Бринсли был невежей во многих смыслах, но у него было удивительное чутье на слабости других, на постыдные тайны и желания.
И он сыграл на ее слабости. А Сара тут же заглотила наживку. С каким энтузиазмом она ухватилась за возможность встретиться с Вейном с глазу на глаз! Сара отчетливо помнила, каким был Бринсли перед ее уходом. Она помнила радостный блеск в его голубых глазах, триумф, который он не хотел демонстрировать открыто, эту довольную, сытую ухмылку.
Возможно, Бринсли уже давно подозревал, что Сара весьма неравнодушна к маркизу. Она старалась никогда этого не показывать, но, должно быть, была не настолько осторожной, как ей казалось.
Бринсли подпалил сухой хворост, отошел и подождал, пока разлетятся искры.
Но он тоже страдал. Оглядываясь в прошлое, Сара понимала, что его желчные слова маскировали боль от сознания неизбежности ее предательства. Возможно, он отправил Сару к Вейну в надежде на то, что у них дойдет до постели. В конце концов, Бринсли думал, что последнее время она испытывала отвращение к тому, что происходит в спальне. Но даже если бы между ней и Вейном ничего бы не произошло, Бринсли все равно потребовал бы свои десять тысяч фунтов. Сара переступила порог дома Вейна, ей никто бы после этого не поверил в то, что она невинна. Вейн был бы вынужден заплатить.
Какой она была дурой!
Вейн смотрел на нее, и у Сары возникло пугающее
Наконец он отрывисто произнес:
— Ваш муж был самым омерзительным куском дерьма, с которым я имел несчастье встречаться. Единственное, о чем я сожалею, — это о том, что он умер раньше, чем я имел бы удовольствие вышибить из него дух. Господи, Сара, как вы могли жить с ним? Как вы переносили все его мерзости?
У Сары болезненно свело живот. Она прикрыла глаза ладонью и отвернулась.
— Он не всегда был таким, — сказала она.
— Вы должны были бросить его в ту минуту, как он предложил вам прийти ко мне.
Вейн был прав. Но Сара выдавила из себя горький смешок.
— И прийти к вам?
Вейн взмахнул рукой.
— Да. Ко мне. К своим родителям, к подруге. С кем угодно вам было бы лучше, чем с ним.
Сара проглотила комок в горле и медленно покачала головой.
— Мы очень по-разному смотрим на жизнь, милорд.
Он презрительно фыркнул:
— Я никогда не имел ничего общего с мучениками.
— Вы считаете меня мученицей! За то, что я предпочла определенную меру независимости? Кем бы я была, если бы до конца дней жила на подачки матери? Я поклялась перед Богом в верности мужу и была верна клятве. — Она отвернулась. — До прошлой ночи.
И вновь нахлынул ужас того, что она увидела, вернувшись домой: Бринсли, лежащий в луже крови, на последнем издыхании спрашивающий ее, осталась ли она верна ему. Как трудно было сейчас гневаться на Бринсли, когда он умер таким жалким, в таких страданиях. После того как она предала его с другим мужчиной.
Собравшись с силами, Сара гордо распрямилась. Усилием воли она прогнала жуткую картину смерти Бринсли.
— Мы ничего не добьемся этой беседой. Я глубоко сожалею, что вы оказались вовлеченным в расследование убийства Бринсли. Но честное слово, вам ни к чему беспокоиться.
От взгляда Вейна ее сердце забилось чаще, но он быстро сумел погасить в глазах жар желания. Так, словно они говорили о пустяках, Вейн сказал:
— Похоже, мне предначертано судьбой беспокоиться о ваших делах, мадам, какими бы неприятными они ни были.
Она молчала. Он ждал. Наконец он сердито произнес:
— Давайте согласимся, что никто из нас сейчас не способен мыслить ясно. — Он огляделся и взял шляпу и перчатки. — Я оставлю вас и вернусь завтра утром. К тому времени решение непременно найдется.
Сара сделала реверанс.
— И до тех пор вы не станете разговаривать с Коулом? — с опаской спросила она.
— Я буду продолжать отрицать свою причастность к событиям той ночи. Коул мне не поверит, но это лучшее из того, что я могу сделать на настоящий момент. — Вейн уже собрался уходить, но остановился. И иным, более мягким тоном добавил: — Попытайтесь не волноваться. Я найду выход.