Порочная игрушка
Шрифт:
Прячу листок с ее именем и телефоном в лифчик, затем беру ее за руку и вместе мы тихо выходим из ванной.
Пьяный ублюдок теперь принялся изводить своим легким шармом и красивой улыбкой Гленн, которая сидит рядом с ним. Ее расслабленная поза и то, как она поворачивается в сторону этого мудака, демонстрируя свое декольте, чтобы он лучше все рассмотрел, ясно показывает, что она не чувствует монстра, сидящего рядом с ней. Бедная Гленн считает, что он, как и Бракс, — выгодная партия. Сексуальный, сильный, богатый человек, который собрал все звезды
Я вздыхаю, зная, что как только сяду рядом с Браксом, ей будет предоставлена отсрочка. Может быть, она будет ревновать, что потеряла его внимание. Мудак снова нацелится на того, кого он жаждет мучить. Она всего лишь антракт. Я — чертова грандиозная постановка.
Я.
Джессика Диксон.
Его жена.
— Все в порядке, Банни? — Голос Бракса близок к тревоге, которая лишь углубляет рану в моей груди. Когда все это закончится, я буду скучать по нему. По всем его настроениям. Всем его недостаткам.
— Да, — заверяю я его и наклоняюсь для поцелуя, которого он явно жаждет.
Собственническим жестом он захватывает мои губы и скользит пальцами в мои волосы, удерживая на месте, будто боится, что я сбегу в любой момент.
— Где Черри? — Голос Джимми — противное ворчание, которое заставляет Бракса прервать наш поцелуй, чтобы перевести взгляд на него.
— О, — говорю я ему, взмахнув рукой, будто это небольшое дело, — она себя нехорошо чувствовала. Я сказала ей, чтобы она шла в свой номер, и что я дам вам знать. — Ложь с легкостью слетает с моих губ, но когда Бракс скользит рукой по моему бедру, я понимаю, что он чувствует обман.
Джимми смотрит на меня. Ненависть в его глазах вызывает у меня тошноту. Я наблюдала этот взгляд много раз перед тем, как он бил меня ладонью наотмашь или впечатывал в стену. Уверена, его ладонь чешется от желания сделать это прямо сейчас. Он любит смотреть, как я вся сжимаюсь от его злости.
Но то, что рядом со мной пульсирующая энергия Бракса, дает мне сил. Я ненавижу своего мужа за то, что он сделал со мной. Этот мучитель женщин не выиграет этот раунд.
За столом становится тихо, и я ерзаю под пристальным взглядом Джимми, но отказываюсь смотреть в его сторону. Я, возможно, не смогу ничего рассказать Браксу, но все равно получу от этого удовольствие. С крошечной ухмылкой, я подмигиваю Джимми.
— Тупая сука, — едва слышно произносит он.
— Извини, что? — Голос Бракса похож на яростное шипение. Его тело пульсирует от злости рядом со мной.
Джимми впадает в ярость, не обращая внимания на надвигающуюся бурю в виде Бракса, и вскакивает со своего стула так быстро, что опрокидывает его. Брэкстон и Джамал вскакивают со своих мест.
— Ты — тупая проклятая сука! Ты отослала МОЮ игрушку без моего разрешения?! Кто ты, блядь такая?!
Бракс не колеблется.
Не задает вопросов.
Он атакует Джимми со всей яростью, которую я хотела бы выпустить. Бракс бьет Джимми мощным кулаком, который с хрустом встречается с его носом. Хлопок от того, как ломается нос — тот еще жуткий звук, но я улыбаюсь. Желаю, чтобы Бракс сломал его. Всего его. Каждую
Другой удар Бракса приходится на лицо Джимми. Время как будто застывает, и я благодарю Бога за то, что он позволяет мне наслаждаться тем, как Брэкстон причиняет Джимми боль. За считанные секунды, кажущиеся минутами, Джамал тянет Бракса прочь. Рука Брэкстона в крови, и когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его лицо искажается и становится звериным.
Яростным.
Безумным.
Кровожадным.
Мне это нравится.
При виде моей улыбки на его лице появляется замешательство. Она становится шире с каждым шагом, что он делает ко мне. Он не понимает, почему я радуюсь тому, что он избил Джимми, и никогда об этом не узнает. Своей улыбкой я говорю ему то, что не могу сказать вслух.
Незримая линия, что связывает нас, гудит от напряжения.
— Пойдем, Банни, — говорит он с требовательно и помогает мне встать, — я на взводе, и мне нужно трахнуть то, что является моим.
Теплой рукой Бракс берет меня за руку и тащит прочь от места происшествия, с которым он оставил разбираться Джамала. Мы молчим, но, сжав его руку, я даю ему понять, насколько ценю то, что он сделал для меня — то, что мой отец должен был сделать давным-давно.
Пока мы едем в лифте, я вспоминаю первый раз, когда Джимми был груб со мной. Мои родители пригласили его на обед, и все шло хорошо, пока папа не предложил ему немного виски. Отец познакомил нас, когда я еще училась в школе. Он был влиятельным судьей в Атланте, и эти двое встретились на благотворительном политическом мероприятии и поладили. Он привел этого мужчину в наш дом, чтобы познакомить со мной, с намерением свести меня с Джеймсом Диксоном — мужчиной, у которого был потенциал сделать что-то великое для этой страны. Папа хотел этого покровительства, и использовать свою дочь в качестве приманки казалось ему идеальным решением.
— Ты уже выбрала день? — спрашивает он меня. — Этот камень на твоем пальце мешает тебе глянуть в гребаный календарь?
Я поражена его резким тоном и спешу к нему. Мама ушла, чтобы проверить персиковый пирог, а папа делает вид, что не замечает наш разговор.
— Джимми, что случилось? Мы говорили об этом. Я жду расписание, чтобы узнать нагрузку в колледже, прежде чем назначать дату. Я все еще жду, когда они опубликуют доступные курсы для весеннего семестра.
Он зол, и я не понимаю почему. Эта информация не нова для него.
— Я попросил тебя стать моей женой шесть месяцев назад, Персик, а ты до сих пор тупишь. Если не хочешь за меня замуж, то так и скажи, — говорит он резким шепотом.
Слезы обиды появляются в моих глазах, и я беру его руку, чтобы успокоить. Он явно зол, но в этом нет никакого смысла. Я вскрикиваю, когда он впивается пальцами в мое предплечье и притягивает к себе.