Порочная игрушка

Уэбстер К.

— Я мог бы легко уничтожить Брэкстона Кеннеди, Персик. Мы оба знаем, что у меня есть для этого все возможности. А еще ты и я знаем, что он ходит по тонкой грани закона. А моя власть растет. Через несколько лет я буду баллотироваться на пост президента. Вот так, сука. Он ничто, и ты ничто. Ты принадлежишь мне, и теперь я точно знаю, где тебя найти.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он бьет меня, костяшки его пальцев впиваются в мою скулу. Когда я вою от боли, он останавливается, чтобы вытащить меня из лифта в коридор. В тот момент, когда мы выходим, он толкает меня на ковер, и я тут же чувствую жжение на локтях.

Пытаюсь встать, но он пинает меня в бок.

Как в старые времена.

Я стараюсь отползти, но он снова сильно пинает меня ногой, и я блюю на ковер.

Он собирается убить меня.

Он и раньше пытался, но ему это не удалось.

— Я-я-я скажу ему. Он заботится обо мне. — Мои слова звучат не громче шепота.

— Ты бредишь, Джессика. Если расскажешь ему об этом, я притащу твою задницу обратно в Джорджию. А он сядет за похищение моей жены. Представь себе заголовки: «Владелец нелегального секс-отеля похищает жену кандидата в президенты». Пресса проглотит это. Твоего драгоценного господина будут иметь в тюрьме всю оставшуюся жизнь. А ты, — он замолкает, хватает меня за волосы и поднимает на ноги, — поедешь домой и проведешь свои годы в личной тюрьме, пока я буду иметь тебя, или еще чего похуже.

Но я больше не та женщина. Я не позвоню Джимми снова сломать меня.

Он издевался надо мной снова и снова. И в тот последний раз он уничтожил единственную живую часть моего сердца. Он не просто сломал, он уничтожил меня.

— Я не пойду с тобой.

Он мерзко смеется.

— Пока нет. У меня куча встреч и прочей хрени, нужно быть политиком и все такое. И у меня нет времени, чтобы объяснять внезапное появление моей жены. Но я приду за тобой. Ты будешь с ним еще пару месяцев или около того, пока он будет играть с тобой. Это его фишка — шесть месяцев и все. Это злит меня, ведь я знаю, что он трахает тебя, но я могу подождать. А когда настанет время, я приду за тобой. Если пойдешь добровольно, мои отношения с Браксом не пострадают, и я буду готов проявить снисхождение к тебе. Он не отправится в тюрьму, а ты будешь героиней, миссис Диксон. В твоем исчезновении будет обвинен какой-нибудь другой мудак, а ты будешь королевой в глазах СМИ.

— А если я не соглашусь? — Прежняя «я» никогда бы не бросила ему вызов. Однако новая «я» немного сильнее.

— Я превращу твою жизнь в ад.

Его лицо становится багровым, волосы растрепаны. Я смотрю, как он приглаживает их. Как заправляет свою рубашку-поло обратно в брюки. Тыльной стороной ладони вытирает капельки пота со лба. Для любого наблюдателя он красивый, успешный и богатый человек.

Но для меня он олицетворяет зло.

Он украл у меня мою жизнь.

Но я не позволю ему украсть Брэкстона.

Я поднимаюсь на ноги. Чтобы прийти в себя, мне требуется больше времени, чем ему. Все мое тело болит от побоев.

— Как ты объяснишь это?

Он пожимает плечами и ухмыляется.

— На тебе не было ремешка. Таковы правила, детка. Но лучше бы тебе убедить его, что это был не я. Я ведь все равно узнаю, Джессика.

Когда он заходит в лифт, я с облегчением выдыхаю. Я должна вызвать лифт, поехать вниз и рассказать все Браксу. Знаю, что Бракс сделает с ним. Сломает его. По крайней мере, я надеюсь на это.

Но также я знаю Джимми слишком хорошо.

Он чертов псих.

Он уничтожит Брэкстона, и сделает

это целью своей жизни. Людям, вроде Кристины и Картье, будет нанесен сопутствующий ущерб. От одной мысли о том, что Бракс потеряет свой красивый дом и будет сидеть в холодной, темной камере, в моей груди все сжимается.

Но мысль о Джимми и о том, что он делал со мной в Джорджии — это слишком. Я никогда не смогу вернуться туда. Вернуться туда — означает верную смерть. Он пытался убить меня раньше, и я не позволю ему делать это снова.

Я никогда не вернусь туда.

Когда наше время истечет, я возьму деньги Бракса и уйду. Не позволю Джимми погубить его, но и к монстру этому не вернусь. Это единственный путь.

Слезы горечи стекают по моим щекам. Я знала, что Брэкстон и я — это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кто-то всегда выбивает почву у меня из-под ног.

Каждый чертов раз.

ГЛАВА 18

Он

Этот мужик издевается над ней. Обзывает ее. Бьет. А я обещал, что не выйду из шкафа, просто закрою глаза и вздремну, пока мама не закончит работать.

Но я не могу.

Она — моя мама, и я не могу смотреть, как какой-то мужик делает ей больно. Это сводит меня с ума.

Мне двенадцать лет, и я крупный для своего возраста. Уверен, что смогу справиться с ним.

— Чертова шлюха. Даже член поднять не можешь. — Он ухмыляется и наотмашь бьет маму по лицу.

Моя ярость рвется наружу, и я выпрыгиваю из шкафа. Голая мама, рыдая, стоит на четвереньках. Этот тупой ублюдок, избивающий женщин, тоже голый, удивленно смотрит на меня, когда я нападаю на него. Я бью его по лицу одной из своих металлических звезд, вырезанных из банок из-под газировки. Он что-то ворчит себе под нос и уклоняется в сторону. Его удар по моим ребрам выбивает воздух из легких, и я врезаюсь в стену. Но в ту же секунду вновь оказываюсь на ногах и бросаюсь на него. В этот раз мой кулак врезается в его лицо.

Раньше я никогда никого не бил, но звук моих кулаков, врезающихся в его тело, дарит удовлетворение. Мне хочется повторят это движение снова и снова, пока он не станет кровавым месивом. Затем я заберу маму подальше отсюда и от этого сумасшедшего человека.

Собираюсь ударить его еще раз, но вдруг из ниоткуда возникает его кулак и врезается в мою челюсть. В глазах темнеет, и я мешком падаю на пол. Безопасность мамы — последняя мысль в моей голове, а затем я отключаюсь.

* * *

— Брэкстон Кеннеди? — Голос гремит позади меня, выдергивая из воспоминаний о прошлом. Они оставили горький привкус на моем языке. Тогда, следующим утром, я проснулся от стонов моей матери, которая скакала на члене мудака, избившего меня. Я никогда не чувствовал себя настолько преданным, как в тот день.

— Джеймс Диксон, — отвечаю я мужчине, которого знал только по письмам. — Рад, наконец-то, встретить вас во плоти. Готовы к тому, чтобы вам надрали задницу на поле для гольфа, господин Президент?