Порочная любовь

Джонс Амо

Он смеется.

— И не говори. Я видел, как она тебя сверлила взглядом.

Мы стоим на то же месте, где стоял лимузин, когда я слышу выстрелы. Инстинктивно я пригибаюсь, и Дом заслоняет мое тело. Но возле нас нет машины, за которой мы могли бы спрятаться, так что мы удобная мишень.

— Кали! — кричит Эд, направляясь в мою сторону.

Все происходит словно в замедленной съемке. Я поднимаю голову и начинаю бежать к нему, чтобы встретить на полпути, когда белый фургон с визгом останавливается передо мной. Из него выскакивает мужчина в черной маске. Он хватает мен и швыряет внутрь фургона,

заставляя головой стукнуться о металлический пол. Последнее, что я чувствую — как что-то тяжелое ударяет меня по лицу, прежде чем меня окутывает тьма.

Эд Никсон

Я вытаскиваю свой пистолет и начинаю стрелять в фургон, только чтобы побеждено отбросить его на землю, когда вижу, как он исчезает, завернув за угол.

— Бл*ть! — рычу я и падаю на колени.

Я чувствую себя маниакально и неуправляемо. Мне хочется кого-нибудь убить, и сделать это прямо сейчас.

— Эд? Нам нужно выбираться отсюда, — тихо, у меня за спиной говорит Эбби.

— Отъ*бись. Если вместо того, чтобы быть с тобой, я был бы с ней, Эбби, этого не случилось.

— Это не моя вина, Эд! Если бы Кали не была такой дразнилкой и находилась рядом с тобой, то она все еще была бы здесь.

Я встаю и подхожу к ней, толкая в грудь. Никогда раньше я не поднимал руку на женщину — за пределами спальни — но я сейчас готов прикончить ее.

— Больше чтобы я не слышал, как ты произносишь ее имя своим маленьким грязным гребаным ртом.

Доминик все еще пытается догнать фургон на дороге, но затем останавливается.

— Бл*-*-*ть! — рычит он, падая на колени и дергая себя за волосы.

Подойдя к нему, я хватаю его за воротник и бью кулаком в челюсть. Я сажусь на него и теряю контроль, нанося удар за ударом. Следующее, что я чувствую, это то, что кто-то, нет, даже не один, оттягивает меня от него. Оглянувшись, я вижу своих братьев. Им потребовалась вся сила, чтобы поднять меня, и Зейн отталкивает меня назад.

— Остановись, брат. Хватит.

Я качаю головой.

— Бл*ть, нет! Остановиться? О, чем ты, бл*ть, говоришь? Хватит! — я намереваюсь снова наброситься на Доминика, когда меня снова отталкивают назад.

Я подхожу к Зейну, и гляжу прямо в глаза.

— Брат, я люблю тебя, но если ты, черт побери, не уйдешь с моей дороги, я с удовольствием вырублю и тебя, чтобы добраться до него, и даже не подумаю об этом дважды.

Он толкает меня назад.

— Я знаю, что тебе больно, я был здесь тоже! Но нам нужно действовать не так.

Моя злость немного утихает, и я смотрю на Доминика сверху вниз.

— Это еще ни хрена не конец!

Вики, крича, бежит к нам, слезы текут по ее лицу, и макияж размазан.

— ЗЕЙН! Алэйна, Алэйна, они взяли ее, — лицо Вики кровоточит. Ее белое свадебное платье спереди вымазано в крови. Я смотрю на Зейна и наблюдаю, как трансформируется его настроение, становясь психопатическим.

— Мне так жаль, Зейн. Я пыталась… я попыталась пнуть одного из них, и, кажется, попала, но тот ударил меня в лицо и они увезли Алэйну.

Зейн начинает ходить туда-сюда, дергая за волосы, прежде чем издает всемогущий рев:

— Бл*-*-*ть!

Все вокруг начинает сжиматься и у меня начинается паника. Я

чувствую себя смертельно опасным. Я хочу вырвать свое гребаное сердце, только чтобы оно перестало болеть. Физическую боль я могу принять, но это дерьмо? Это дерьмо чертовски мучительно. Именно поэтому я отказался от своей человечности столько лет назад. Вот почему я не хотел, чтобы кто-либо подобрался так близко ко мне. Я бы, бл*ть, уничтожил всю человеческую расу, лишь бы вернуть назад свою девочку, но прямо сейчас я парализован. Я не могу пошевелить ногами. Они словно приросли к тротуару. Я смотрю на Зейна, который смотрит на меня таким же безжалостным взглядом.

— Мы перевернем вверх ногами весь ад, брат, — говорю я спокойно.

Глава 15

Мы все сидим за столом возле бара в задней части клуба, и когда я смотрю на Зейна, вижу, что выглядим одинаково. Это вид потери, смешанной с психопатией.

— Нам не нужен план. Единственный план, который нам нужен — смерть, — заявляю я.

Зейн смотрит на меня с невозмутимым видом на лице. Обычно он «наш мозг» — мужчина умен и любит делать все чисто.

— Решено, — отвечает Зейн мертвенно-пустым тоном. Блейк наклоняется вперед, опираясь на локти.

— Наш список врагов за последние два года стал куда длиннее.

Я качаю головой и тру ладонями лицо.

— Это гораздо глубже. Это Брюс Пейтон, и если это так, нам нужно действовать намного быстрее, чем обычно.

Зейн кивает.

— Мы едем на блокировку. Теперь сюда должны съехаться семьи.

Все встают со своих мест и расходятся, оставляя Зейна, Блейка, Олли, Чеда и меня в комнате. За последние пару лет Чед и Олли стали теснее с нами общаться. Мы — братство, но между нами все равно есть звания.

Я выдыхаю, снимаю кепку и дергаю себя за волосы.

— Бл*ть, не могу с собой ничего поделать, но думаю, что все это моя гребаная вина.

Зейн наклоняется вперед.

— Не делай этого, брат. Высвободи «Палача». Используй свою ярость в последний раз.

— Не обижайся, Зи, но ты справляешься с этим куда лучше меня.

Зейн откидываться на спинку стула, его взгляд выглядит потерянным и отключенным.

— Снаружи, возможно, это так и выглядит. Но внутри… я чувствую, будто все мои органы были вырваны. Я пообещал ей, Эд. Я, бл*ть, пообещал, когда в последний раз вернул ее домой, что не позволю никому и близко к ней подойти снова. Я, черт побери, разочаровал ее, и если буду много думать об этом, закроюсь в себе так сильно, что буду бесполезен в том, чтобы вернуть ее. Я вкладываю в это всю свою энергию. Вот почему может показаться, что справляюсь с этим лучше, именно поэтому я президент.

Его глаза остекленели от боли, но я знаю его достаточно долго, чтобы знать, когда ему больнее, чем он привык. И сейчас именно этот случай. Я киваю и, откидываясь на стуле, запрокидываю голову назад.

Смотрю на Блейка и вижу, как он кивает.

— Это нужно сделать, брат.

Я поднимаю брови.

— Сделаю.

Достав из кармана мобильник, набираю номер единственного человека, который когда-либо сможет найти местоположение девочек.

— Драго, заставляющий трусики кисок плавиться. Чем обязан?