Порочная слабость
Шрифт:
Ему действительно необходим холодный душ.
Холодный душ стал ему нужен еще больше, когда он увидел на своей кровати свой халат, аккуратно сложенный. Он не смог удержаться — поднес халат к лицу и сделал глубокий вдох, хотя прекрасно знал, что не сможет уловить ее аромат.
Вероятно, он действительно сходит с ума: Гай мог бы поклясться, что почувствовал запах розы! Этот запах разбил его сердце…
Хотя предстоящий обед с Гаем — не свидание, нужно одеться соответственно. Короткое черное платье, черные туфли на высоком
Великолепно! Она выглядит как деловая женщина. Да это и есть деловой обед. Не свидание.
Когда она встретилась в холле с Гаем, ей пришлось подавить вздох. На нем были простые черные брюки и серо-голубой свитер, идеально подходивший к цвету его глаз. Волосы слегка растрепаны: он все это время сидел в своей таинственной лаборатории и, работая, убирал волосы со лба. Она вспомнила, как он выглядел утром — встрепанный, в одних только брюках. Сексуальный до невозможности…
«Прошлая ночь была исключением, — напомнила себе Эмбер. — У меня отпуск от мужчин». Но она знала: стоит ему поманить ее пальцем, и она обовьется вокруг него и будет целовать его, пока у обоих не закружится голова…
Эмбер моргнула, когда он открыл перед ней парадную дверь и она, выйдя из дома, увидела стоявшую у входа машину — низкую, изящную, с откидным верхом.
— Ну как? Нравится? — спросил Гай, открывая для Эмбер дверцу машины.
— Неплохо, неплохо.
— Ты признаешь, что она лучше твоей?
Эмбер вздохнула:
— Ну хорошо. Признаю. Хотя для тебя она слишком шикарна.
Он засмеялся:
— Это моя порочная слабость. Одна из них. Вообще-то у меня их не так много. — Он искоса посмотрел на нее и забрался в машину.
У нее пересохло во рту. Она пожалела, что ее платье такое тонкое. Он наверняка заметил ее смущение. Но вдвоем можно поиграть во флирт. Она опустила ресницы:
— Не знаю, осмелюсь ли я спросить, каковы остальные?
— Машина — номер один. Это… — Гай включил приемник, и салон наполнили громкие звуки рока, — номер два. — Рок? Она полагала, что он предпочитает классику. — А номер три… — он помолчал, пока их взгляды не встретились. — Догадайся!
О, помогите! Гай прекрасно понимает, что делает. Но если он хочет играть в такой манере… Эмбер чуть подвинулась на сиденье, и ее юбка поднялась. Он увеличил громкость, чтобы скрыть звук собственного полустона-полувдоха, и она поняла, что попала в цель.
Когда они выехали из деревни на шоссе, Гай опять уменьшил громкость.
— Извини. Дурная привычка слушать громкую музыку. А это, по-моему, не в твоем вкусе.
— Я не возражаю. Так ты можешь подпевать, по крайней мере.
— Играешь в средний возраст? — спросил он лукаво.
— Я только на четыре месяца старше тебя.
— Откуда ты знаешь, сколько мне лет?
— Я почитала о тебе в Интернете. Я знаю, что ты в юном возрасте получил огромную премию за то, что создал для крупной фирмы пару ароматов, которые шли нарасхват, а потом,
— Верно.
— Теперь у нее прямые волосы. И светлые. Не как у меня.
— Правда?
«Ему что, безразлично? Или он просто делает вид?»
— Кажется, я должна чувствовать себя польщенной. Или ты поэтому так меня невзлюбил?
— Я не говорил, что я тебя невзлюбил.
— Тебе и не надо было. — Это следовало из того, как они ссорились. — Я думаю, если смотреть со спины, мы чем-то похожи с твоей бывшей женой. Поэтому ты и накричал на меня в саду, когда я сорвала розу.
— Нам обязательно вести этот разговор?
— Да. Потому что, если честно, мне немного обидно, что ты спал со мной из-за нее.
— Я спал с тобой не из-за нее.
— Правда? Ты сказал, что знал кого-то с волосами, как у меня, и что она швыряла разные предметы. И ты научился расчесывать спутанные кудри без выпрямителя.
— Ты не так похожа на нее лицом… Хотя принадлежишь тому же миру.
— Поэтому ты и не хочешь со мной встречаться?
— И поэтому тоже. Это не мой мир. Я не люблю вести светские беседы, сплетничать о чьих-то любовных делах. И мне не нравится жить, как золотая рыбка, в аквариуме, где все пропорции меняются и неважное становится первостепенным.
Она подумала, что в ее мире было и кое-что еще, не только сплетни. И вдруг до Эмбер дошел смысл его первой фразы.
— А почему еще? — спросила она.
— Я думал, ты сама не хочешь встречаться со мной?
— Не хочу, — кивнула она. — Потому что ты, вероятно, думаешь, будто я считаю тебя богатеньким и жду, когда ты завалишь меня дорогими подарками. — Она вскинула подбородок. — Так вот, чтобы ты знал! У меня есть квартира в Лондоне и счет в банке. Я сама оплачиваю свою жизнь и не жду, что мужчины будут заваливать меня подарками. Хотя, если они сами это желают, что ж, порочная слабость номер четыре принимается.
— Туфли?
— Шоколад, — поправила она. — Но это должен быть хороший шоколад.
— Просто из любопытства, — спросил Гай невероятно безразличным тоном, — почему ты не хочешь со мной встречаться?
— По тем же причинам. В особенности номер один.
— Я бы скорее решил, номер три, — произнес он чуть хрипловато.
В машине вдруг стало очень душно.
— Можно попросить тебя откинуть верх? — Эмбер искренне надеялась, что он не заметит, как дрожит ее голос.
— В сентябрьский-то вечер?
— Да. — Холод сентябрьского вечера остудит ее вожделение. И может быть, пробудит разум.
— Конечно. — Он нажал кнопку, и верх машины открылся.
Шум мотора, шум ветра и громкая музыка делали невозможным продолжение разговора, что, по мнению Эмбер, было хорошо. Сегодня вечером она и так сказала слишком много.
Гай остановил машину у невзрачного вида здания, поднял верх и выключил приемник. Едва они вошли в ресторан, Эмбер по запаху поняла, что кормят тут хорошо.