Порочная связь
Шрифт:
– Влада, хочу тебя безумно, – горячие пальцы ныряют за пояс джинсов и останавливаются там, где меня уже давно никто не касался.
Из моего горла вырывается стон, и парень ловит его своими губами, впиваясь жадно мне в рот. Изгибаю спину ему навстречу, а он уже вовсю хозяйничает там, где не место ему вовсе. Впиваюсь в его плечи пальцами крепко, сильно, до боли, понимаю это отдаленными остатками разума, и Марк издает утробный рык. Пальцы свободной руки въедаются мне в затылок, и он грубо тянет меня за волосы, отрывает от себя.
– Марк,
Его голубые глаза горят ярким пламенем и затягивают меня в этот костер, испепеляют всю изнутри.
Облизываю пересохшие губы и тону, тону в омуте мужского взгляда. Марк оглаживает мое лицо взглядом, медленно склоняет голову ко мне, касается моих губ и проводит по ним влажным языком. Голова кружится, и сознание уплывает в страну забвения. Марк расстегивает ширинку джинсов, я этого хочу, наверное, больше, чем он, поэтому чуть приподнимаю бедра и втягиваю живот, освобождая тем самым пространство для завершающих действий…
Прошло три недели после нашей с Марком последней встречи, пытаюсь дозвониться до него каждый день, но парень будто канул в лету, оставив в груди зияющую пустоту неприкрытой раны. Каждую ночь глотаю беззвучные слезы, коря себя за то, что позволила себе в ту ночь непростительную слабость. Судорожный всхлип вырывается из горла, и я тут же вскидываю руки ко рту, пытаюсь задушить его. Не хватало сынишку еще разбудить своей истерикой. Подушкой накрываю лицо и в нее выпускаю жалобный писк.
– Девушка, вы точно решили, что будете делать аборт? – полная женщина сидит в приемной и смотрит мне прямо в глаза. – Может быть, подумаете с мужем еще раз.
Я волком смотрю на нее. Медсестра первая отводит глаза.
– Ну, раз так решили, будь по-вашему, – она неряшливым подчерком выписывает два талончика и передает их мне. – Вот, этот – сдать мочу, а этот – кровь. Завтра приходите с анализами, врач будет ждать…
– Ты… – выдыхает он мне в лицо, и я чувствую на коже смешанный с сигаретным дымом запах алкоголя.
Парень смотрит на меня, не отводя глаз.
– Влада, – он костяшками пальцев проводит по моей щеке, а я дергаюсь, как от удара, отхожу на шаг назад. Освобождаю свое интимное пространство, чтобы сделать вдох.
– Что ты тут делаешь? – дрожащий голос выдает мое волнение, а сама я взглядом пожираю парня, впитываю, как губка, всего его.
А Марк не отводит взгляд, смотрит так, как будто в душу хочет залезть и распороть давно затянувшуюся рану.
– Я мог бы спросить тебя о том же, – одними губами говорит он.
Сказать что-то в ответ не могу, язык мгновенно прилип к небу, а кожа на пересохших губах натянулась так сильно, что, когда губы искривила усмешка, я почувствовала боль.
– А ты изменилась, – склоняется ближе к лицу Марк, – хорошо выглядишь.
– Владислава Александровна, –
– Добрый вечер, Нина, – через силу шевелю сухим языком.
– Руслан Миронович…
Касаюсь ее локтя и подталкиваю девушку в сторону.
– Где он? – перебиваю ее.
– Он в соседнем зале, там сегодня день рождения у сына Полянского, – доверительно говорит девушка, переходя на полушепот, а я гляжу на нее и не понимаю, что здесь происходит. Какой день рождения? И с чего вдруг здесь нахожусь я?
– Хорошо, – прижимаю я Ниночку ближе к себе, – а зачем тогда он позвал сюда меня? – зло шиплю ей в ухо, хотя понимаю, что она здесь совершенно не причем.
– Влада, отпустите, мне больно, – девушка стряхивает мои пальцы со своего предплечья и потирает локоть, – мне это не ведомо.
Она пожимает плечами и быстрым шагом удаляется, лавируя между потными телами, двигающимися под ритмы музыки. Чуть отпускаю ее вперед и смотрю на то, как преобразилась девушка. Свою серую убогую офисную одежду она сменила на синее вечернее платье. Туфли-лодочки на небольшом каблуке красуются на ногах.
Липкий страх новой волной накатывает на меня, и я напрочь забываю про встречу с Марком, передо мной сейчас холодные, как сталь, глаза Руслана, пугающие до ломоты в костях. А еще не отпускает какая-то тревога, которая соседствует со страхом внутри. Не могу перебороть себя и остаться равнодушной. Снова догоняю секретаршу и в буквальном смысле стаскиваю ее со ступенек лестницы, которая ведет на второй этаж, как я понимаю, в вип-зону.
– Что происходит, Нина? – смотрю на девушку, прожигая взглядом, а она поворачивается ко мне и смотрит глаза в глаза.
– Меня пригласили на день рождения, – говорит, растягивая каждое слово, секретарша.
Только сейчас я заметила, что Ниночка изрядно поднакидалась алкоголем.
– Возможно, и вы приглашены на праздник к Егору Полянскому, – ее губ касается ехидная ухмылка.
Молча утягиваю девушку под лестницу, туда, где музыка тише, и людей почти никого, кроме отдельных парочек, что зажимаются в темных углах. Она снова выдергивает локоть и теперь уже пышет негодованием в мою сторону, а я не обращаю внимания на ее возмущение, достаю сигарету и прикуриваю ее. Задумываюсь над ее ответом, смотрю будто сквозь нее. Все это не нравится мне.
– Руслан Миронович будет сердиться, – проговаривает она, отмахиваясь ладонью от дыма.
Скольжу по ней боковым зрением. Боится. И не только она. Бросаю окурок на пол и тушу его носком туфли. Прохожу мимо Ниночки и поднимаюсь по лестнице. Мимо скользит официант с подносом, на котором установлены бокалы с розовыми коктейлями. Ловко выхватываю один и залпом выпиваю всю жидкость, морщусь. Официант, недовольно косится на меня. Плевать. Вдавливаю пальцы в перила и поднимаюсь вверх, пытаясь хоть как-то успокоить внутреннюю дрожь.