Порочного царства бог
Шрифт:
— Не стоит, сэр Томас, — с достоинством ответил я и направился к выходу. — Я буду на улице. Оденьте моего друга по высшему разряду. Также, как вы одеваете меня. Ах, да… Не найдется ли у вас еще и туфель нужного размера?
Мужчина перевел взгляд на ступни Малька, упрятанные в женскую обувь, и изумленно округлил глаза.
— Вот это вряд ли, лорд… — модельер заметил разочарование на моем лице и тут же исправился. — Посмотрю в детском отделе.
— Буду премного благодарен.
Можно было бы посидеть в фиакре, но я предпочел остаться у магазина: только тихого злорадства Армстронга не хватало для полного
Вряд ли после «Фраков и пиджаков» Малькольм превратится в сговорчивого малого, но, по крайней мере, хоть внешне станет похож на человека.
Мимо сновали разносчики газет и деловитые банкиры. Степенно прогуливались знатные дамы, искоса поглядывая на меня: правила приличия запрещали им проявлять интерес в открытую. А вот парочка проституток, укрывшаяся в тени дома на противоположной стороне улицы, открыто подмигивали мне и приподнимали подолы, демонстрируя отсутствие панталон. Спасибо, уж этого добра у меня навалом.
Те полчаса, что Малек провел в магазине, показались вечностью. Я одолжил вторую сигарету, а потом и третью… Так можно и в заядлого курильщика превратится. Наконец звякнул наддверный колокольчик, и из магазина вышел новоиспеченный человек.
Я повернул голову, одновременно затягиваясь, и… почти что погиб. Сигарета скользнула мне в рот вместе с глубоким рефлекторным вдохом, дым ушел глубоко внутрь, искры опалили язык…
Не думал, что хоть что-то в Вест-Энде еще способно поразить меня до глубины души… Но это все-таки случилось.
9. Малек
И как я вам теперь?
Я вышла из магазина и поежилась — огромное пальто Клиффа осталось в фиакре. Скованно подвигала плечами, отметив, что пижонский высокий воротник не дает привычно втянуть голову в плечи. Эх. Новая одежда села удобно, но больно уж… плотно.
Сэр Томас сказал: «Из гончей волкодава не сделаешь» и предложил сделать акцент на природном изяществе. Подобрал мне все настолько миниатюрное, насколько возможно: маленькую рубашку с высоким воротником из плотного качественного хлопка, небольшой красивый жилет, тесно обхватывающий талию и плоскую грудь… Из такого уже не выскользнешь (как это случилось в первый день в доме Кавендиша), такой нужно постараться, чтобы от себя отлепить… Лакированные ботинки были почти что по ноге («Как удачно, мистер Малькольм, что у нас в салоне одевают не только самих пэров, но и их сыновей!»). Но больше всего меня смущали брюки — очень узкие, а в бедрах так и подавно обтягивающие. Пришлось вставить в них свернутые носки Клиффа, чтобы имитировать неотъемлемый признак мужского тела…
Фу! О том, что деталь гардероба моего врага отныне находится в столь интимном месте, я старалась не думать, это было слишком унизительно. Ладно бы перчатки, или шейные платок… А так — он словно повторно вытер об меня ноги!
Сам «Волкодав» ждал меня неподалеку. Ну, то есть как ждал… Сгибался пополам и, судя по всему, пытался выкашлять из себя легкие.
Я подошла к нему и посмотрела на папиросные окурки, разбросанные под его ногами.
— Вы еще и курите в добавок ко всему?
— Нет, я вообще-то больше по морфию… Был, — подавив приступ кашля, ломким голосом ответил он.
Заядлый игрок, пьяница, бабник,
— Теперь я достоин носить звание вашего секретаря? — спросила с вызовом, хотя внутренно совсем не ощущала уверенности.
Я чувствовала себя практически голой, хотя из открытых частей тела остались только голова и кисти рук. Даже платья с декольте, которые приходилось носить в прошлом, и то казались более целомудренными, чем одеяние лондонского денди…
Клифф окинул меня равнодушным взглядом. Потертый диван, который по его просьбе перетянули новым вельветом, и то, поди, удостоился более бурной реакции. Вот и стоило ради этого идти на неудобства?!
— Вполне, — скучающим тоном ответил он и наставил на меня указательный палец. — Но пальто я подберу тебе сам!
— Как пожелаете, — можно было, конечно, чисто из вредности покочевряжиться, но если переодевание не грозит моему инкогнито, смысла прогонять Кавендиша больше нет. — Только нужно кое-что забрать из магазина…
Сэр Томас тоже расстроился, разглядев кислую мину Кавендиша — он, как и я, ожидал от Клиффа более ярких эмоций. Но, несмотря на отсутствие восторгов, расплатился маркиз безропотно. В своей обычной манере бухнул на стол целую пачку купюр крупного достоинства, даже не позаботившись о сдаче.
Потом также молча подхватил два упакованных свертка — один с синим комплектом одежды, другой с бордовым. Я сгребла в охапку старые вещи и подцепила туфли горничной. Эх, жаль, недолго посчастливилось в них ходить… Хотя мужские ботинки из детского отдела тоже оказались весьма комфортными.
— Будем ждать вас еще, лорд Кавендиш! — бросил на прощание продавец. Во всем его виде читалось неподдельное раскаяние: он так и не понял, почему заказчику не понравилась проделанная им работа.
А вот я догадалась: капризный мальчик обиделся, что ему не дали блеснуть талантами в области моды. Вон, даже дверцу фиакра передо мной придерживать не стал. Просто залез внутрь, устроился на диване и дал отмашку Армстронгу — и без разницы, успела я следом забраться, или нет…
А я успела. От меня не так-то просто отделаться. И теперь, когда объемная одежда больше не сковывает движений, я стану еще более стремительной и смертоносно мстительной. Кавендиш еще пожалеет, что не проехал тогда мимо на своей телеге…
— Вы сердитесь? — спросила я, когда молчание начало наигрывать «Токатту и фугу ре минор» [6] на моих нервах.
Клифф вынырнул из своих мрачных размышлений.
— Нет. С чего ты взял?
— Значит, можно задать вам один вопрос?
Собеседник глубоко выдохнул.
— Валяй. Ты ведь только ради этого ко мне и приклеился, так ведь?
Не знаю, чего в его голосе было больше — раздражения, надежды или… покорности судьбе.
— Вы сказали, что ваше увлечение морфием осталось в прошлом. Почему?
6
Известнейшая композиция В.С. Баха, написанная для органа.