Порочный брат моего жениха

Гауф Юлия

– Мама.

– Мама?
– она вздрагивает ещё раз.

– Ты когда такой трусихой стала?
– останавливаюсь. За плечи разворачиваю ее себе. Смотрю на нее с подозрением.

– Я просто...

Глаза ее бегают по парку, различаю в них ужас, ощущаю, как она трясется, и крепче притягиваю к себе.

– Пойдем. Это все он, да? Чем он тебя запугал?

– Это же твой отец, - Ада держится за меня. Никогда ещё так не льнула, в ее хватке столько паники - она чего-то

боится.
– Ты бы сам у него спросил, а лучше сказал, что я неважно себя чувствую и в ресторан мы пойти не можем.

– Пришли почти, - сухо отвечаю. Огибаю деревья, киваю на каменные ворота.

Перебираю ее ледяные пальцы, подношу к губам и грею.

Она не должна мёрзнуть, может, она узнала про лабораторию Магнуса, и он что-то с ней сделал, одурманил ее?

Почему тогда она ничего не говорит?

Мне все меньше и меньше это нравится.

– Сейчас выпьешь немного вина и расслабишься, - обещаю.
– Никто тебя не тронет, верь мне.

По каменным ступенькам спускаюсь вниз, придерживаю Аду.

В гардеробе помогаю ей раздеться, сдаю плащи, киваю парню за стойкой.

Меня тут все знают, нигде, кроме как в подполье, не могу поужинать, чтобы не дергаться, не ждать, что дверь вот-вот откроется, и на пороге вырастут стражи.

– Прошу, - говорю Аде.

Она стучит каблуками мимо высоких зеркал, на наши отражения разглядывает. Приобнимаю ее за талию, задерживаюсь у зеркала, губами касаюсь щеки.

Мы смотримся идеально.

– Как бы ночи дождаться?
– шепчу ей на ухо. Развожу в стороны тяжёлые пыльные портьеры, и мы входим в зал.

Полумрак и свечи, живая музыка, половина столиков забронированы на ночь, здесь часто собираются подобные мне криминальные элементы, приличная публика редко.

Эта приличная публика в составе двух человек уже восседает за столом в углу.

Магнус с непроницаемым лицом листает меню, а у матери нос сморщен, словно она от какого-то мерзкого запаха вот-вот скончается.

Ада тоже принюхивается.

Но пахнет лимоном, и ещё чем-то, ароматизированные палочки и свечи перебивают аромат еды.

– Добрый вечер, - здороваюсь, когда мы равняемся с их столиком.
– Мама, - кланяюсь ей.
– Это Ада. Моя невеста, - двигаю стул, чуть надавливаю на плечи Ады, - присаживайся любимая.

Она затравленно оглядывается по сторонам, но садится, исподлобья изучает парочку напротив.

Плюхаюсь рядом с Адой, под столом сжимаю ее руку, призывая успокоиться.

Не знаю, зачем Магнусу понадобился этот спектакль.

Но может не рассчитывать, что у него что-то выгорит.

– Итак, - беру меню.
– Что закажем?

Глава 5

Ангелина

Я все

еще иногда думаю, что это сон. Или сон во сне.

Что угодно, но не правда.

Трудно, невероятно трудно осознать, что попала из пропитанного солнечным светом города на берегу моря в туманное, дождливое место с каменными домами. Где люди принимают меня за другую, за суккуба-совратительницу.

Где у меня есть жених – одурманенный молодой мужчина, который возненавидит именно меня за эти чары. А не Аду, которая их навела.

Где у меня есть любовник, с которым опять же закрутила отнюдь не я, а гадкая Ада.

И у этого любовника есть жена – женщина с высокомерным, чуть одутловатым лицом, которая смотрит на меня, как на нечто неприятное.

– Ада, - Финн сжимает мою холодную ладонь, и хмурится, - все хорошо?

– Да, - нервно улыбаюсь, и заглядываю в меню.

Но из-за волнения слов не разобрать, у меня паническая атака. Хочется зажмуриться, вскочить, и броситься вон от всех этих людей, пугающих меня.

– Финн, сделай заказ сам. Видишь, твоя… невеста нервничает, - произносит Магнус.

Он чуть заметно улыбается, и улыбка эта только мне предназначена. Магнус напоминает, что он все знает.

– Невеста, значит, - мать Финна, наконец, обращает на меня внимание, но быстро переводит свои глаза обратно на бокал с чем-то непонятным, но явно алкогольным. – И из какой вы семьи? Кто ваши родители?

Мама – медсестра, папа – дальнобойщик, и младший брат – оболтус. Это моя семья, а вот о семье Ады я не имею ни малейшего понятия.

– Ада сирота, - отвечает за меня Финн.

– Хм, ясно. И тебя, Ада, - с нажимом произносит женщина «мое» имя, - не волнует, что мой сынок – преступник? Или главное – деньги?

– Хватит, - обрывает свою мать Финн. – Я привел Аду не для того, чтобы она выслушивала очередные мерзости, а чтобы отдать дань традициям.

– Как мило, - ядовито продолжает женщина, делая очередной глоток, но ее прерывает Магнус.

– Агнесс, довольно! – бросает он, и переводит свой темный взгляд на меня: - Очаровательный шарф, Ада, тебе идет.

Финн скрипит зубами от злости, и я не могу понять: это из-за напоминания о моей ошейнике, или из-за сомнительного комплимента.

– Спасибо. Хотелось бы уже избавиться от необходимости носить шарфы, - с намеком обращаюсь я к Магнусу.

Может, у Финна выйдет забрать у отца ключ? И я избавлюсь от этого жуткого украшения, из-за которого я не чувствую себя в безопасности ни секунды. Зная, что по малейшей прихоти Магнуса я окажусь рядом с ним.

И он завершит начатое.

Или прибьет, или…