Порочный доктор
Шрифт:
– Погодите, ну не уходите так сразу, - красавчик поигрывает бровями.
– Назовите хотя бы своё имя, надо же знать, о ком я буду вздыхать, лежа тут совсем один.
– Люба, - тычу пальцем в бейджик на груди.
– У вас рана на бедре, пару дней вставать нельзя. Если захотите в туалет, вызовите меня, поставлю катетер.
– Позор на мою голову, - Ярцев закатывает глаза к потолку.
– Такая шикарная красоточка под боком, а повод для обнажения такой неромантичный.
На моём лице можно жарить блинчики. Проверяю капельницу, что всё сделала правильно, и пулей
Глава 30.
Вечером сидим с мужем на кухне.
– Кноп, ты где вообще витаешь?
– голос мужа выдергивает меня из размышлений. Сидим на кухне, ужинаем. Юрина лапища под столом наглаживает мои коленки - у него на них слабость. Постоянно гладит, целует. Иногда мне кажется, даже моя грудь притягивает мужа с меньшей силой. Подвисаю, чувствуя, как большая жёсткая ладонь перебирается с колен на внутреннюю сторону бедра. Все внутренние мышцы сжимаются в сладком предвкушении.
– Прости... ты что-то спросил?
– судорожно собираю мысли в кучку, но они разбегаются в разные стороны от каждого нежного поглаживания.
– Спросил, кто тебя сегодня так на работе допек, что ты всю дорогу фырчала?
– указательный палец скользит по краю кружева, иногда с намеком чуть оттягивая его в сторону. Сладкая мучительная пытка, потому что я уже хочу большего. Доктор сказал, постараться обойтись без физических нагрузок, но секс раз или два в день, это же ведь не нагрузка? Приглашающе раздвигаю ноги чуть пошире и издаю тихий стон, когда два пальца сдвигают трусики в стороны и погружаются в меня. Юрина ножища прижимается к моей, потирается, пока его пальцы неспешно движутся вверх-вниз.
– Так что?
– хмурится супруг, а я тщательно напрягаю извилины, чтобы сообразить, о чем был вопрос. Соображаю и краснею. Не рассказывать же, как ко мне этот пожарник весь день клеился? Вроде шутливо, но иногда я чувствовала - на мою грудь он пялится безо всяких шуток.
Пальцы выскальзывают наружу, Юра подносит их ко рту. Мокрые, блестящие от моей смазки. Слизывает влагу языком, глядя мне в глаза. Нереально порочная картина, между ног всё пульсирует и требует продолжения. Нервно облизываюсь, отвечая взглядом на взгляд.
– Итак?
– Юра приподнимает одну бровь.
– Да пациент один, замотал сегодня, - выразительно рубаю ладонью по шее. Не вру ни капли, потому что этот Ярцев вообще берегов не видит! Будет так же донимать, пожалуюсь Геннадьичу, пусть меня с кем-то поменяет. Алла или Семёнова с удовольствием выдадут ему полный сервис.
А потом я как-то забываю и про пожарника, и про всё на свете.
– Что ж, будем снимать стресс бедной уставшей девочке, - подмигивает мне мой мамонт и лезет под стол. Я ахаю, когда горячее дыхание касается моего чувствительного местечка. И всё, дальше я могла только ахать и стонать, запуская пальцы в мамонтовскую шевелюру. Юрины губы и язык творят со мной настоящее безумие. Под конец я уже кричу, вжимая его голову в себя, пока ноги подрагивают от полученного оргазма.
Продолжаем в спальне. Определённо,
На следующий день Ярцев продолжает сыпать комплиментами и такими пошлыми намёками, что я хожу с красными ушами всю смену. Вот ведь засранец! Блин, да если Юра узнает, мы же без пациента останемся!
На третий день я узнаю, что первые два дня была разминка. Ярцев продолжает меня доставать, но уже совсем иначе. Не даёт нормально делать уколы, отказывается есть. Вместо комплиментов - постоянно огрызается. Подозреваю, такому активному товарищу просто осточертело лежать в кровати без дела. Но если вдуматься - какого черта я крайняя?
Моим спасением становится Маша. Уж не знаю, что она сделала, но Ярцев переключился на неё. Настолько, что потребовал у Геннадьича сменить ему медсестру. И всё бы ничего, но мы же помним, что Маша у нас медсестра липовая. Так что я помогаю ей делать уколы, благо, капельницы бравому пожарному мы уже все откапали.
На пятый день пребывания Ярцева в клинике стою на посту, тихо-мирно фасую таблетки по назначениям. Алла отпросилась отойти на десять минут, я вместо неё, считаю минуты до перерыва на поздний обед. Проголодалась что-то. Пациенты-то как раз недавно пообедали, сейчас даже самые буйные либо дремлют, либо торчат в планшетах и смартфонах. Тишь да гладь, умиротворяющее спокойствие вокруг.
И тут со стороны лифта слышатся шаги. Ко мне направляется хмурый Юра, стучит кулаком по стойке и рявкает:
– Я всё знаю!
– Юра!
– рявкаю шёпотом в ответ.
– У нас тихий час, какого черта орёшь?
Он хмурится ещё сильнее и рявкает не так громко, но ощутимо сердито.
– Я всё знаю!!!
Судорожно перебираю в памяти, где успела накосячить. Разве что футболку заляпала, когда завтрак готовила.
– Если ты про футболку, то я уже отправила её в стирмашинку, - пожимаю плечами и улыбаюсь. Было бы из-за чего так орать.
– Вечером вернёмся, будет уже чистая.
– Да при чём здесь футболка?!
– стойка жалобно скрипит от очередного удара кулаком.
– Я про Ярцева, пожарника вашего!
Ахаю, бледнею. Неужели Машка не уследила?
– Боже, что ещё он натворил?
– К жене моей подкатывает, этого достаточно?!
– добрый и ласковый мамонт на глазах превращается в мамонта на тропе войны.
– О вас уже вся клиника шепчется! Многие считают, что вы уже не просто языками цепляетесь, но и до койки добрались!
Эээ? Серьёзно? Да я Ярцева вижу, только когда по утрам уколы колю, и то, преимущественно сзади. Это единственный вариант, где участвуем сразу я, он и койка.
– Где ты нахватался этих глупостей?
– Да вот, сидел сейчас в столовой, обедал, а за соседним столиком наши главные сплетницы языками чешут, ну и наслушался.
– Это ты о Семёновой? Да у неё у самой недотрах, вот и вешает на других разные связи.
– Семёновой сегодня не было, на неё я бы даже внимание не обратил. Но тут же даже Аллка, с которой ты постоянно в одну смену, уверенно говорила, что вы того этого.
– Так прям и говорила? Любка Тихонова спит с Максимом Ярцевым?