Порочный круг

Кэри Майк

— Значит, развлекаетесь, — проговорил он. — Впрочем, почему бы и нет? Умение смеяться обогащает жизнь. Если хотите, можете звать меня Гвиллемом. Мое чувство юмора возбуждают вещи, от которых другие рыдают.

По бескровному лицу и апатичному голосу казалось, у Гвиллема вообще нет чувства юмора, однако, решив подыграть, я кивнул: мол, все ясно, понятно, здорово. В какой-то мере это действительно было здорово. По опыту знаю: если парень с самого первого слова кичится своей крутизной, значит, моральная устойчивость у него не прочнее бланманже, и он боится, что новый знакомый станет его презирать. Вот это уже какая-никакая информация!

— Ну,

расскажите что-нибудь смешное! — предложил я.

— Да, пожалуй.

Взгляд Гвиллема метнулся за мое плечо, и даже не обернувшись, я понял: он не один.

Секундой позже появилось подтверждение: в каком-то метре от меня под тяжелыми ботинками заскрипел гравий.

— За последнюю пару дней я многое о вас узнал, — чуть ли не рассеянно продолжал Гвиллем. Он снова посмотрел куда-то вдаль, через широкий поток транспорта и, почувствовав прикосновение напоенного дымом ветерка, прищурился. — Вы зарекомендовали себя неплохим специалистом и отнюдь не дураком. Отсюда и вопрос: зачем вы этим занимаетесь?

Его слова разбудили воспоминания о недавних разговорах, и я начал догадываться, кого увижу, если обернусь.

— Зачем я занимаюсь «этим» — чем именно? — уточнил я у милого Солнечного зайчика.

Гвиллем нахмурился и шумно выдохнул, но вкрадчиво-апатичная интонация совершенно не изменилась.

— Кастор, я тоже не дурак. Попытаетесь провести — у меня тут же испортится настроение.

— Буду иметь в виду, — кивнул я. Парень я нетерпеливый, рыбалкой даже в лучшие времена не увлекался. Зачем, спрашивается, часами мерзнуть у лунки, если можно швырнуть гранату, и дело с концом? — Вы хотите узнать, чем я занимался в церкви и чье сердце там бьется? Интересуетесь, как этот пульс связан с жутким дерьмом, которое сейчас творится в Западном Лондоне, и с сегодняшним захватом заложников в том числе? Возможно, пытаетесь выяснить, кто такая Джулиет Салазар и какую роль во всей этой истории она играет? Верно я излагаю?

Гвиллем пронзил меня огорченно-удивленным взглядом: таким смотрят на престарелых родственников, когда они надевают панталоны себе на голову.

— Я имел в виду девочку, — тихо сказал он. — Ту малышку, которой вы недавно дали столь трогательное обещание. Если, конечно, речь не шла о другой малышке. Может, у вас порочная страсть к детям?

Буквально на миг я ощутил, что события на бешеной скорости уносятся в неизвестном направлении и принимают совершенно неожиданный оборот. К тому же самочувствие оставляло желать лучшего: голова болела, в воздухе вдруг почувствовался слабый запах тухлого мяса.

— Девочку? — переспросил я.

Во взгляде Гвиллема появилось легкое раздражение, будто моя непроходимая тупость начинала подтачивать его терпение. Что же, после пуленепробиваемого спокойствия эта перемена казалась чуть ли не приятной.

— Эбигейл Торрингтон, — процедил он. — Или Эбигейл Джефферс, в зависимости от того, какой вариант вы предпочитаете.

— Ах, та девочка! — воскликнул я, словно все внезапно встало на свои места, хотя на деле чувствовал, что бреду по болоту в тяжелых сапогах с кованой подошвой. Второе имя я отложил в памяти про запас, наверняка пригодится. — Но это же обычная пропажа ребенка! Если только Деннис Пис не интересует вас по какой-то другой причине. В этом проблема? Малышка Эбби — всего лишь средство для достижения цели?

Гвиллем нахмурился еще сильнее, и его лоб прорезали две вертикальные морщины.

— Пис тут совершенно ни при чем. Естественно, мы ценим заслуги Денниса, но его мотивы

и побуждения сильно подточили наше доверие. Нет, мы хотим найти Эбигейл, и сделать это раньше остальных. Другие варианты совершенно неприемлемы. После всего произошедшего на ваших глазах начиная с субботы вы наверняка понимаете, что стоит на кону.

Я несколько раз мысленно проиграл услышанное, сначала быстро, потом медленно — не помогло.

— Удивительно, — махнув на свою затею рукой, проговорил я, — ваши слова звучат вполне разумно, но стоит сложить их воедино — получается белиберда. Кому интересна Эбби, кроме родителей? Или я что-то не догоняю? «Ни одна из малых птиц не упадет на землю без воли Отца вашего», ^[39] в этом дело? Может, вы, ребята, все пропавшие души разыскиваете? То есть это, конечно, благородно, но не так просто…

Я осекся, потому что на плечо легла тяжелая рука, и меня повернули влево почти на девяносто градусов, заставив посмотреть в лицо, на котором доминировали кустистые брови.

39

Св. Евангелие от Матфея 10:29.

— Давай повежливее! — сурово потребовал loup-garou, демонстрируя страшенные зубы.

— По! — Мягкий голос Гвиллема творил чудеса: огромный оборотень тут же отпустил мое плечо и вытянулся чуть ли не по стойке «смирно». Цукер, оказывается, тоже здесь! Вон, притаился у «хонды», будто они решили, что я попробую сбежать, и заранее приняли меры предосторожности. Их собственная машина, очередной внедорожник, размером еще больше джипа, застыл у обочины метрах в ста от эстакады. Значит, остаток пути они проделали пешком, воспользовавшись тем, что я с головой ушел в общение с Эбби.

Судя по всему, Гвиллема не волновало ни мое состояние, ни угроза побега. Видимо, высказаться ему было важнее, чем наблюдать, как мне вырывают кишки.

Он коротко кивнул loup-garou, стоящему рядом со мной: молодец, мол, послушный мальчик, а потом снова сосредоточился на мне.

— То ли Архимеду, то ли Пифагору приписывается одно мудрое выражение о рычагах, — пробормотал он. — О рычагах и перемещении Земли… Лично я не до конца убежден, что эти слова принадлежат кому-то из этих двоих: уж слишком поздним Просвещением попахивает. Однако, уверен, вы понимаете, какое изречение я имею в виду. — Гвиллем выжидающе посмотрел на меня, а я, устав подыгрывать, смело встретил его взгляд. — Так или иначе, именно этим является мертвая малышка — рычагом, настолько большим, что способен перевернуть всю Землю. Перспектива тревожная, по крайней мере для меня: лично я предпочитаю существующий расклад.

Ситуация по-прежнему казалась мутной, как вода у илистых берегов Миссисипи. Пожалуй, самое время бросить вторую гранату.

— Вы говорите только от своего имени? — поинтересовался я. — Или от имени всей католической церкви, сострадательной и милосердной, многогранной и всесторонней? Черт подери, принимая во внимание тех, кто ей служит, она куда многограннее, чем я думал.

Несколько секунд Гвиллем недоуменно молчал, а затем кивнул, но не мне, а По. Боль раскаленной молнией пронзила мой левый бок, и я рухнул на землю, с глухим стуком ударившись о разделительный барьер. Вот что значит мастерски нанесенный, тщательно рассчитанный удар по почкам: жертва корчится в агонии, но жизненно важный орган остается цел.