Порочный Принц
Шрифт:
Я наношу еще один удар в лицо.
— Это за меня. — удар. — За каждый гребаный раз, когда я чувствовал себя отвратительно в собственной шкуре. — удар. — За то, что предал доверие моих родителей. — удар. — За все те разы, когда мне снились эти кошмары, и я думал, что мир это пустая дыра, как в ту ночь.
К тому времени, как я заканчиваю с ним, он уже на полу. Он брызгает собственной кровью, и она капает у него изо рта и носа,
— Р-Ронан... — он давится словами. — Это было очень давно. С тех пор я этого не делал. Я... я клянусь.
— Что насчет маленькой девочки в Бирмингеме? — мой голос холодный, такой холодный, что я говорю почти как отец. — Помнишь ее?
— Ч-что?
Эдуард стоит на четвереньках, как животное, которым он и является, поэтому, когда он смотрит на меня растерянными глазами и кровь портит его черты, я почти верю, что он не помнит.
Я почти верю, что он этого не делал.
Но дело в том, что Эдуард ебаный лжец. Он так хорошо отточил это, оставаясь незамеченным в толпе. Он монстр, которого ты никогда не увидишь, пока он не вцепится в тебя своими когтями, готовый разорвать на части.
Возможно, это потому, что я уже видел его образ монстра, но Эдуард не обманывал меня с той ночи.
В его глазах есть эта болезненная искра, словно он вновь переживает насилие, наслаждается им, находит удовлетворение в воспоминаниях.
И только по этой причине я так близок к тому, чтобы вонзить нож в его уродское сердце — то есть, если бы оно у него было.
— Бирмингем, Эдуард. Проклятый Бирмингем. — я пинаю его в живот, заставляя его упасть.
Когда он пытается встать, я снова пинаю его, пока в воздухе не раздается хруст костей.
Он вопит:
— Ларс, ты гребаный идиот, останови его.
Через секунду Ларс появляется рядом со мной, и я тоже готов ударить его, если он попытается встать у меня на пути.
Ларс, однако, с нейтральным, снобистским выражением лица протягивает мне салфетку.
— У вас грязная кровь на руках, юный лорд.
— Л-Ларс! — Эдуард визжит, а потом все заканчивается громким воплем, когда я пинаю его в ребра.
— Это давно назрело. — Ларс отходит в сторону. — Я здесь, если вам понадобится какая-либо помощь.
— Х-хорошо, хорошо! Остановись! —Эдуард отползает от меня, прячась за стулом, как маленький ребенок с проблемами. — Единственными, к кому я прикасался в Бирмингеме, были чертово шлюхи. Они не имели значения.
— Шлюхи? — я повторяю. — В какой вселенной дети считаются шлюхами?
— Их мать продавала их. Кроме того, я не вступал в половую связь и не заставлял этого ребенка прикасаться ко мне, как с другими. Ей было легко — какого черта ты ноешь по этому поводу? Я не похищал и не насиловал ее. — он усмехается. — Я настоящий джентльмен.
Я поднимаю стул и опускаю его ему на голову, отчего доски разлетается на куски. Он безвольно падает на пол, кровь сочится из раны
Я дышу так хрипло, что даже не могу понять, что я сделал.
Он мертв?
Я убил его?
В тот момент, когда он так заговорил о ней, я не смог остановиться. Вспыхнуло побуждение, а затем появился только один способ действий.
Ларс опускается на колени рядом с ним, проверяя его шею своими белыми перчатками.
— Он просто потерял сознание. Его пульс ровный.
Я сжимаю челюсти, и на мгновение у меня возникает желание прикончить его раз и навсегда, но, прежде чем я смогу это сделать, Тил должна узнать правду.
У нее не тот брат. Папа никогда не был преступником, даже если и приютил его у себя.
Я звоню ей, но она не берет трубку. Только не снова. Блядь.
Я ругаюсь себе под нос, но тут мой телефон вибрирует.
Нокс.
Никогда в жизни я не отвечал так быстро.
— Ты знаешь, куда уехала Тил?
— Нет. — он звучит взволнованно. — Но она взяла мою машину и оставила чертову записку, в которой говорится, что она любит меня и ей жаль. Тил так не говорит, дружище. Кроме того, Агнус только что сказал мне, что дал ей какой-то парализующий препарат.
Этот ублюдок.
— Она вела себя странно прошлой ночью, — продолжает он. — Я не должен был оставлять ее одну.
— Хорошо, хорошо, мы найдем ее. — я меряю шагами кухню. — Есть идеи, где она может быть?
— Нет, но у меня GPS-трекер на машине, или, скорее, у папы, чтобы он мог найти меня, когда захочет. Я пошлю тебе сигнал — он ближе к тебе.
Слава Богу.
— Что вы собираетесь с ним делать? Его кровь портит мою кухню, — спрашивает Ларс после того, как я вешаю трубку.
Он смотрит на Эдуарда сверху вниз, словно мысленно точит лучший нож в своей коллекции, чтобы вонзить его в грудь.
— У тебя есть веревка? — я спрашиваю.
Он улыбается.
— Конечно, сэр.
Надеюсь, я не слишком опоздал.
Не делай этого, Тил. Не совершай ошибку.
Глава 34
Тил
Мои пальцы зависают на кнопке двигателя.
Я не могу.
Нет, я могу.
Это то, ради чего я прожила всю свою жизнь. Это моя миссия в жизни, причина, по которой я существую.
Тень девочки на моем плече умоляет меня идти дальше, сильнее давить на газ. Я должна, я должна...
— Шар... Лотта.. Ронан... — бормочет Эдрик рядом со мной.
Его нога дергается вперед, но вскоре падает.
— Заткнись. — я отпускаю руль и хватаюсь за иглу. — Ты не можешь играть со мной в игру жертвы. Ты не можешь использовать Шарлотту или Ронана.