Порочный Принц
Шрифт:
Я думаю только о нем.
— Ч-что, если я потеряю его, Нокс? — я говорю сквозь слезы. — О чем я только думала? Что я наделала?
— Эй, этот ублюдок уменьшил свое падение, хорошо? — говорит Нокс. — Ронан дышал, когда медики вытащили его. С ним все будет в порядке.
— Но что, если нет? Что, если... что, если...
Боже, я даже не могу произнести эти слова. Я не хочу думать о них, но это единственное, что запечатлелось в моей голове.
Тени на моем плече больше нет. Маленькая девочка исчезла в тот момент, когда
— Тил? — из угла доносится голос Эдрика. — Заходи. Ты можешь увидеть его.
Я резко встаю, мое сердце бьется в груди то синхронно, то неровно. Я бегу в палату, затем останавливаюсь перед отцом Ронана, глотая соленые слезы.
— Э-Эдрик, мне так жаль...
— Не беспокойся. — он улыбается. — Во всяком случае, я тот, кто должен сожалеть о тебе. Я должен был заметить это раньше.
Я качаю головой, не зная, что сказать.
— Мы поговорим позже. — он указывает на палату. — Входи.
Я толкаю дверь и на цыпочках вхожу внутрь, как будто прохожу через место преступления — и я вполне могу.
Образ того, как Эдуард потащил Ронана за собой, продолжает мелькать у меня перед глазами. Я протянула к нему руку, но все, что я смогла поймать, был разреженный воздух.
В этот момент время остановилось, и мне захотелось повернуть его вспять и не делать того, что я сделала. Я пожалела, что не расследовала действия Эдрика до того, как спланировала его гибель.
Но больше всего я жалела, что не выбрала Ронана. Я пожалела, что не забрала его и не начала с ним все заново.
Первое, что встречает меня в палате, это сильный свет. Вскоре после этого появляются синяки на полуобнаженной груди Ронана и гипс на его руке.
На его красивом лице несколько синих синяков. Его вид заставляет меня икнуть, когда я приближаюсь к нему нетвердыми шагами. Я не смогла бы остановить поток слез, даже если бы попыталась.
— Почему ты выглядишь красивой, даже когда плачешь, belle — красавица? — дразнит он хриплым голосом.
Я падаю рядом с ним на кровать, шмыгая носом и пытаясь взять чувства под контроль. Я с треском проваливаюсь и заканчиваю болтовней.
— Мне жаль. Мне так жаль, я не хотела причинять боль твоему отцу или заставлять тебя проходить через это. Я была эгоисткой, а тебе было больно, и я... я...
— Эй. — он ласкает мою руку в своей здоровой. — Это не твоя вина, Тил. Кроме того, завтра я буду как новенький. Я буду без левой руки только несколько недель, так что тебе придется все делать за меня.
— Все, что угодно. — я отчаянно киваю.
Он ухмыляется.
— Все, что угодно?
Я снова киваю.
Его ухмылка исчезает, но он гладит меня по тыльной стороне ладони.
— Давай начнем с того, что ты никогда больше не покинешь меня.
— Ты... — я сглатываю
— Все еще? Я когда-нибудь прекращал? — он подносит мою руку к своим губам и проводит сухими губами по коже. — Я никогда не перестану хотеть тебя,belle — красавица. Ты создана для меня.
— Ты тоже создан для меня. — я обнимаю его за шею, мои слезы увлажняют его кожу. — Я люблю тебя, Ронан. Я люблю тебя так, как никогда никого раньше не любила.
Он понижает голос.
— Даже после того, что сказал этот ублюдок Эдуард?
Я отстраняюсь, смотря на него.
— Я же сказала тебе, его слова не имеют значения, хорошо? Ты имеешь значения.
Его чувственные губы двигаются в душераздирающей улыбке.
— Я?
— Конечно.
— Не смей оставлять меня, Тил, или я сделаю ход Астора.
— Ход Астора?
— Да, это включает в себя погоню за тобой до конца света, и это вроде как не весело. — он ухмыляется. — Для тебя, а не для меня.
— Теперь я заинтригована.
— Почему я не удивлен? — он притягивает меня к себе и нежно целует в нос. — Я люблю тебя, Тил. Сейчас и навсегда.
Сейчас и навсегда.
Эпилог
Тил
Один год спустя
Есть что-то в том, чтобы смотреть на мир через разные линзы.
Раньше все было расплывчато. Теперь в этом есть смысл, ясность, которую я не могла почувствовать раньше.
Есть нечто, называемое счастьем, и есть нечто, называемое радостью.
За всю свою жизнь я никогда по-настоящему не понимала, что такое счастье и почему люди жаждут быть счастливыми. Это было похоже на кайф, который в конце концов просто пройдет.
То есть до тех пор, пока Ронан не стал константой в моей жизни. Он воплощение счастья.
Он кайф, который никогда не пройдет.
После окончания школы мы провели лето в путешествиях. Просто так, путешествуя из одной страны в другую и из одного города в другой.
Мы были свободными душами, открывающими для себя мир, людей и культуры. Он называл меня ботаником всякий раз, когда я спрашивала о музеях, а я называла его жиголо всякий раз, когда он хотел пойти в самый модный бар.
Ронан останется Ронаном, что бы ни случилось. Веселье и вечеринки в его душе. Всякий раз, когда кому-то нужно устроить вечеринку, он будет в первых рядах, планируя свое следующее «эпическое» событие. Последним был брак Эйдена и Эльзы. Он был таким экстравагантным в своей речи, вел себя солено, потому что не был лучшим человеком.