Порочный сексуальный татуировщик
Шрифт:
Мейсон не мог поспорить с теорией Леви, потому что это было правдой.
— Вот почему ты всегда держал Катрину во фрэндзоне, — продолжил Леви, пока Мейсон переваривал все услышанное. То, что он знал, но редко высказывал вслух, и о чем ему нравилось думать. — Потому что так ты мог держать Катрину при себе и не беспокоиться о том, что совершишь какую-нибудь глупость, из-за которой она тебя бросит. Но в этом и суть лучших друзей. Они остаются рядом в трудные времена, поддержат тебя и всегда прикроют спину. И они прощают тебя, когда ты ведешь себя как мудак.
Последняя часть заставила Мейсона
— И мы все знаем, что это случалось раз или два.
— Или дюжину, — с ухмылкой поправил Леви. — Мой лучший совет? Не будь таким мудаком и не проворачивай с Катриной свой трюк «поматросил и бросил», давая ей повод увеличить дистанцию между вами. Это твой шанс наладить с ней отношения, и тот факт, что после Вегаса ты не вернулся к прежним привычкам кобеля, подсказывает мне, что, возможно, именно она — та самая. Черт, может, она всегда была той самой, а ты только сейчас открываешь это для себя.
Как бы страшно это ни звучало, Мейсон кивнул в знак согласия. Похоже, именно так все и было — будто он впервые в жизни, наконец, позволил себе быть эмоционально уязвимым, но понятия не имел, что происходило между ним и Катриной. Насколько он мог судить, она уже перешла к Блейку, и время, проведенное с Мейсоном в Вегасе, стало не более чем далеким воспоминанием.
Он выругался себе под нос, отказываясь даже рассматривать такую перспективу. И он не позволит другому парню встать между ним и Катриной. Не без боя.
Мейсон взглянул на Леви, заинтересовавшись тем, о чем его брат умолчал.
— Что же, раз уж ты подверг меня психоанализу, ответь: почему у тебя никогда раньше не было серьезных отношений?
— Кто сказал, что у меня их не было? — парировал Леви.
Быстрый ответ брата застал Мейсона врасплох.
— Ну, учитывая, что я никогда не видел, чтобы ты встречался с женщиной в течение длительного времени или приводил ее знакомиться с Клэем и мной, я сделал вывод, что ты подвержен дискриминации. Видишь, я знаю значение этого громкого слова, — пошутил Мейсон. — Или, может, ты бережешь себя для брака.
Леви громко рассмеялся.
— Даже и близко нет. Я просто более сдержан, чем ты.
Мейсон наблюдал, как брат допил остатки апельсинового сока и толкнул стакан по стойке. В школе у Леви не было девушки (о которой Мейсон знал бы) и сразу после окончания учебы в семнадцать лет он пошел в армию с согласия Клэя и прослужил там четыре года. Вернулся более двух лет назад и теперь работал в полиции Чикаго, и в его жизни не было женщины, о которой кто-либо знал.
— Ты встречался с кем-то во время службы? — спросил Мейсон, задаваясь вопросом, произошло ли что-то в тот период его жизни.
— Сегодня мы говорим о тебе, а не обо мне, — плавно уклонился от ответа Леви, вставая и хлопая Мейсона по спине. — Моя работа здесь окончена, и теперь я с чистой совестью могу вернуться к просмотру «Карточного домика», зная, что спас своего брата от глупости, о которой он может позже пожалеть. Да, и за сеанс терапии плата не взимается.
— Вот твоя плата, — сказал Мейсон и показал Леви средний палец.
Леви только покачал головой и усмехнулся, выходя из бара и снова оставляя Мейсона
* * *
На следующее утро Мейсон прибыл в салон в десять утра, чувствуя воодушевление и оптимизм в отношении Катрины и предстоящего дня, несмотря на то, что накануне вечером она ходила на ужин с другим мужчиной. Он нес с собой держатель для стаканов с двумя большими порциями кофе, которые он купил по дороге на работу — черный — для него и любимое карамельное латте Катрины — а также ее любимое пирожное с яблочной начинкой и сливочным сыром.
Когда он вошел в «Чернила», его встретила дюжина красных роз в хрустальной вазе на стойке администратора и стоящая возле них Катрина в милом черном мини-платье и ботфортах на шнуровке, при виде которых он сразу же подумал, как закинул бы их себе на талию, пока трахал бы ее у стойки. Да, его член поддерживал эту идею на сто процентов.
На лице девушки красовалась широкая улыбка… но вызвал ее не Мейсон. Нет, причиной тому была маленькая открытка, которую она читала, шедшая с цветами, без сомнения, присланных ей Блейком.
Вот вам и сюрприз с кофе и выпечкой. Его скудным дарам не сравниться с яркой, великолепной композицией, стоившей, вероятно, небольшое состояние. Очевидно, Блейк заявлял о своих правах, и Мейсон глубоко и успокаивающе вдохнул, чтобы не отреагировать слишком остро и не ляпнуть какую-нибудь глупость, что только заставит Катрину еще больше отдалиться от него. Он преследовал противоположную цель: восстановить дружбу, которая так много значила для них обоих, и строить отношения дальше.
Но, черт возьми, он не ожидал, что ему придется конкурировать с богатством, изысканностью и парнем, который знает, как добиться расположения женщины и завязать с ней романтические отношения. В этих навыках Мейсон никогда не нуждался, но он понимал, что ему определенно нужно улучшить свою игру, если он собирается соревноваться с кем-то уровня Блейка Кавано.
Он подошел к Катрине, и она быстро засунула открытку, которую читала, обратно в конверт, прежде чем Мейсон успел увидеть, что на ней написано. Она спрятала конверт в сумочку, которая все еще лежала на стойке, затем повернулась к нему с покрасневшим и взволнованным лицом.
Неужели от открытки Блейка? Дерьмо. Он ненавидел то, что другой мужчина мог оказать на нее такое влияние. Ревность сдавила его грудь, и он не позволил разуму вызывать в воображении образы Блейка и Катрины вместе, делавших то, чем только Мейсон хотел иметь привилегию делать с ней и для нее.
— Привет, — сдержанно сказала она с натянутой улыбкой, будто не знала, чего ожидать от него этим утром.
— И тебе привет, — ответил он с искренней улыбкой, изо всех сил стараясь не вести себя как засранец-собственник, что только еще больше усилит ее настороженность. — Я принес тебе карамельный латте и пирожное.