Порочный святой
Шрифт:
— А вот и сумасшедшая злая цыпочка.
Не обращая внимания на группу придурков, я пихаю двери своей задней частью, обремененной стопкой книг из моего шкафчика. Студенты провожают меня взглядами, когда мы массово направляемся к парковке.
Если я не смогу найти свою сумку... я даже не хочу об этом думать. Я должна найти ее.
Эта камера — мой спасательный круг.
Блэр догнала меня позже во второй половине дня и помогла мне проследить за моими тревожными шагами. Она напомнила мне, чтобы я не позволяла этим засранцам доставать меня, но совет провалился, когда
Я поднимаю свою тяжелую стопку книг повыше, спускаясь по ступенькам к парковке. Именно сейчас я жалею, что припарковалась в самом дальнем углу. Мои бицепсы горят от усилий по удержанию вещей.
К тому времени, как я добираюсь до машины, я немного устала. С губ срывается стон облегчения, и я опускаю свою ношу на бампер. К счастью, ключи от машины у Алека. Если бы они были в моей сумке, ситуация стала бы еще хуже.
Все и так достаточно плохо.
Мое сердце тяжелеет от нахлынувших эмоций, от которых саднит горло. Я глубоко глотаю воздух, чтобы сдержать слезы, грозящие вырваться наружу.
После короткого перерыва я поправляю стопку книг, чтобы положить их на капот, обойдя машину сзади, останавливаюсь, резко вдохнув.
Лукас прислонился к CR-V и держит мою сумку с ленивой ухмылкой.
— Ищешь это?
Слезы застилают мне глаза, и я задыхаюсь.
В этом обвале эмоций трудно разобраться между раздражением от его существования и облегчением от того, что моя сумка цела и невредима. Мои плечи опускаются, и я сокращаю расстояние между нами.
— Отдай мне ее. Как она вообще у тебя оказалась? — Я качаю головой, как только слова покидают мой рот. — Неважно. Я не хочу знать. Ты, кстати, мудак.
Из него вырывается смех. — И тебе привет.
Я хватаюсь за свои громоздкие книги и, наконец, приседаю, чтобы бросить их на пол, снова поднимаюсь и сдуваю волосы с лица.
Лукас не предлагает мою сумку. Когда я хватаюсь за нее, он держит ее на расстоянии вытянутой руки. Мое нутро скручивается, и я с яростным криком бью его по груди.
— Не бросай! — Я поднимаю руки, пытаясь дотянуться. — Ну же.
Лукас обхватывает мою талию и притягивает меня к своему телу. Он теплый, и я чувствую чистый, как лес, аромат его лосьона после бритья. Его пальцы танцуют по моей спине, проникая под школьный пиджак.
— Поцелуй меня, и ты сможешь забрать свои вещи.
Возмущение пронзает мой позвоночник, и я хриплю, пытаясь вырвать у него свою сумку, он держит ее выше, и я злюсь еще больше.
— Черт возьми, Лукас!
Он хихикает, низко и дымно. При каждом движении его твердые изгибы грудных мышц и упругие плоскости живота прижимаются ко мне. Его бицепс пульсирует и напрягается, когда он прижимается ко мне. Черт, почему он должен так хорошо пахнуть?
— Поцелуй меня, — требует он.
— Это принудительное, а не настоящее согласие. — Устало потянувшись, я кладу руки ему на плечи. Он смотрит мне в глаза, и я задыхаюсь. Рефлекторно я выплевываю: —Пошел ты.
Лукас снова хихикает, его рот искривляется в самоуверенной улыбке. Он отпускает
— Я знаю, что за этим стоишь ты.
— Докажи это.
Я стиснула зубы. Черт бы его побрал.
— Пост в Instagram.
— Да? Я слышал, что пропал кот моего друга. Это не имеет никакого отношения к тебе, котенок.
— Если ты снова выкинешь это дерьмо, я не собираюсь подставлять другую щеку, —обещаю я сквозь зубы. — Ты меня бесишь и я буду мстить.
— Я с нетерпением жду от тебя сладкого возмездия.
Он даже не обращает на меня внимания.
— Не надо... — Я прервала себя, когда он вытащил мою камеру и пожевала губу, борясь с мыслью о том, как вернуть свои вещи, не отдавая часть себя. Не хочу, чтобы он знал, как много эта камера значит для меня, хотя я подозреваю, что он должен иметь какое-то представление. Может быть, он узнал об этом от Алека. — Она хрупкая.
— И дорогая, — рассеянно комментирует Лукас. — Я посмотрел.
Энергию, бурлящую в моем теле, трудно сдержать. Я заставляю себя стоять спокойно, пока Лукас возится с настройками. Он наводит камеру и делает несколько кадров.
— Я предлагаю тебе пересмотреть свой отказ, — говорит он, пролистывая сделанные снимки. — Я впустил Алека в свой круг, но я могу так же легко от него отгородиться.
Я втягиваю губы между зубами и бросаю взгляд в сторону. Он серьезен. Думаю, Лукас не собирается уничтожать моего брата, чтобы добраться до меня.
— Или, — пробурчал Лукас, надежно укладывая мою камеру на капот и поворачиваясь ко мне. Уголок его рта приподнимается в однобокой улыбке. — Я просто украду тебя снова. На этот раз я действительно буду держать тебя при себе, вместо того чтобы облегчить тебе жизнь. Может быть, когда я закончу, я высажу тебя в горах, чтобы ты сама нашла дорогу домой.
— Облегчить? — Мой вопрос прозвучал как недоверчивый смех. — Боже, как ты меня бесишь.
Я до сих пор не простила Лукаса за то, что он похитил меня. Он такой сумасшедший засранец.
В мгновение ока Лукас прижимает меня к машине и на этот раз он не позволит мне сбежать без поцелуя. Я сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются к моему рту, и он повторяет этот жест.
— Ты действительно собираешься заставить меня? — шепчу я.
Лукас хмыкает и сужает глаза. Он запускает руку в мои волосы, накручивая пряди вокруг пальцев, затем отступает назад.
Когда он больше не делает никаких движений, чтобы поймать меня в ловушку, я бросаюсь к фотоаппарату и прижимаю его к телу. Лукас молчит, пока я проверяю ее на наличие каких-либо следов вмешательства. Кажется, все в порядке, и из моей сумки больше ничего не пропало.
Впервые с момента его исчезновения я чувствую, как напряжение в моих мышцах ослабевает. На меня наваливается тяжелая усталость, когда адреналин сгорает.
Лукас засовывает руки в карманы и смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. В своей сшитой на заказ форме он больше похож на модель, чем на ученика средней школы. Его волосы падают на глаза, когда он наклоняет голову вперед.