Порочный выстрел 2. Vendetta
Шрифт:
– Хочешь чай или кофе? – спрашивает Виктория.
– Чай, – говорю не раздумывая.
Она улыбается и идет за заварником. Наливает мне в чашку, а я наблюдаю. Моя мама заваривает мне чай… Я отворачиваюсь на минутку, чтобы вытереть слезы. Я не знала, что будет так… Не знала, что внутри меня скрывается столько эмоций… Что-то вязкое разливается сердцем…
Женщина протягивает мне чашку, и я принимаю ее. Делаю успокаивающий глоток, чтобы прийти в себя.
– Я очень рада, что ты захотела со мной встретиться… – говорит она, садясь обратно. – Я ждала тебя…
– И
– Больше месяца.
– Отец заставил тебя так долго ждать? – немного шокируюсь я.
– Никто меня не заставлял, Мэри, – улыбается она. – Я хотела этого…
Кажется, что даже мурашки на теле готовы рыдать. Молчу, запивая внутреннюю боль чаем.
– Мэри – интересное имя… не украинское.... – задумчиво говорит она.
– Так получилось. По паспорту я Мария, но… некоторое время жила в Америке, поэтому ко мне привязалось «Мэри», – объяснила я.
Хотелось сказать, что такое имя дала мне бабушка, на пороге которой меня оставила родная мать… но вряд ли она забыла. Вряд ли можно забыть то, что ты вошла в многоэтажку, поднялась на восьмой этаж, повернулась налево и… просто оставила ребенка под дверью. Я до сих пор не понимаю как такое возможно… я не понимаю как можно было проделать этот путь и не передумать… как можно так поступить?
– Прости… – я вижу слезы в ее глазах, когда возвращаюсь в реальность… оказывается, что я все же разрыдалась. И не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что происходит внутри меня.
Я отставляю чашку и вытираю шумно лицо от слез. Немного прохладная рука накрывает мою, и я вздрагиваю. Это пугает женщину и она отрывает руку. Я поднимаю на нее взгляд…
– Не надо… – тихо говорю.
Она кивает и отводит взгляд, тоже пряча слезы.
– Нет смысла вести светские беседы, пока ты не узнаешь то, за чем сюда пришла, – говорит Виктория. – Поэтому лучше не тянуть с этим…
Я киваю, сжимая свое платье пальцами.
– Мне было восемнадцать, когда я забеременела. Это произошло случайно. Эскобар, твой отец… – она замолчала на мгновение, а потом выдохнула. – …был моим клиентом.
– Я знаю, не надо объяснять каким именно, – морщусь я.
– Мое «агентство» подписало договор с агентством в Европе, где отдыхал Эскобар. Это было недельное путешествие на яхте в Португалии. И он выбрал меня…
– Как это выбрал тебя? – поморщилась я.
– Было что-то вроде каталога… – объяснила осторожно она. – Так меня и отправили в «командировку»… Сказали, что клиент очень хорошо заплатит…
Слушать это все очень неприятно.
– Я была молодой девушкой, Мэри… наивной и… мне были нужны деньги. Я только поступила в медицинский университет, у меня никого не было… и я должна была сама себя обеспечивать. В том числе и свое обучение… поэтому я начала этим заниматься. Я решила, что сделаю это ради будущего, – щеки Виктории немного покраснели.
– Каким был Эскобар тогда? – спокойно спрашиваю я, потому что смирилась с тем, что моя мать этим занималась…
– Моложе, – улыбается она. – Но все равно очень взрослым для восемнадцатилетней девушки. Очень властным и… уже тогда жестоким…
Сердце начало сжиматься. Что она хочет этим сказать?
– Он
Брови Виктории полезли вверх, пока я пропускала сердечные удары.
– Вряд ли можно изнасиловать ту, что для этого и приехала… – она отвела взгляд. – Эскобар не насиловал меня… хотя и не церемонился.
– Понятно… – чуть выдыхаю я. Подробности мне не нужны.
– Ты должна знать, что твой отец… понравился мне, – удивила меня Виктория.
– Эскобар понравился тебе? – недоверчиво переспросила я.
– Знаешь… – непонятное мне тепло запылало в ее глазах. – Мне понравился Джозеф…
Я поймала горячую волну. Она согревала и обжигала сердце одновременно.
Джозеф – это настоящее имя Пабло Эскобара. Слишком популярное в те времена в Америке. Тогда отец решил, что заслуживает лучшего имени. Так он и позаимствовал себе прозвище «Пабло Эскобара» в мафиозных кругах. Он сам рассказал мне об этом, но попросил никогда его не называть Джозефом… Сказал, что больше его с этим именем ничего не связывает…
– Значит, он рассказал тебе…
– Да, – кивает женщина. – Мэри, та неделя на яхте, возможно, стала немного большим того… что планировал твой отец. Это трудно объяснить, это надо почувствовать…
– Значит, ты ему тоже понравилась? – спросила я.
Думала, что у них с Эскобаром это было на один раз и не имело никакого значения…
– В определенном смысле да…
Ладно, не надо мне подробностей.
– И что произошло после? Ты забрала деньги и полетела в Украину?
– Нет, я не взяла денег. Я… – она замялась. – Это странно прозвучит, Мэри, но та неделя не была для меня работой… Не хотела, чтобы была…
Боже мой, он действительно ей понравился? Не знаю, что и думать…
– Но да, я вернулась домой и узнала, что беременна. Контактов Эскобара у меня не было, и… за неделю пребывания рядом с ним я поняла вокруг чего крутится его жизни… я бы не позволила своему ребенку принимать в этом участие…
– Но ты позволила себе избавиться от него? – уточняю я. Просто не понимаю в какой момент это оказалось лучшим.
– Да… – женщина бледнеет. – Я не знала, что делать… думала сделать аборт, но не смогла… Не буду говорить, что хотела оставить тебя… – ее слова как ножом рану рассекли. – Я была напуганной и все о чем могла думать… это как выкрутиться из ситуации.
– Ты выкрутилась… – бормочу я.
– Мой худший поступок в жизни, – качает головой Виктория.
– И что дальше? Ты продолжила этим заниматься? – поморщилась я.
– Нет… больше нет. Не смогла… Пошла работать уборщицей, иногда было так трудно, что даже есть было нечего… но я все же закончила обучение на последних курсах у меня уже началась оплачиваемая стажировка. И с тех пор жизнь стала нормализоваться…
– Ты никогда не хотела увидеться со мной? – сужаю глаза.
– Хотела, Мэри, хотела… но это страх, который я не смогла побороть… Пока Эскобар вновь не появился в моей жизни… Когда узнала, что он нашел тебя… когда осознала, что судьба все равно свела вас, я больше не смогла оставаться в стороне… Я… – она снова пытается коснуться меня, но я отсовываюсь. – … волнуюсь за тебя, Мэри. Я хотела простого спокойной жизни для тебя.