Порох для крабов, Ермаков Иван Михайлович

Порох для крабов

на обложку

Ермаков Иван Михайлович

Шрифт:

Прекратив изображать оловянного солдатика, навахо подошла к столешнице и взяла в руки то, что видимо предназначалось для нас, негров спецслужбы. Подойдя строевым шагом к нашей шеренге, она начала вручать нам корочки. Первой её получила Хася. Пожав новенькой руку, Надя не дождалась какой-либо реакции, кроме ироничного "кошерно!", но невозмутимо продолжила торжественное вручение.

Последним новое удостоверение получил я. Получив его, я ответил на рукопожатие. Ладонь у Нади была чуть влажной, было видно, что она волнуется. С чего бы? Высокое начальство, услышав, как я, единственный из всех, гаркнул "Служу России!", удовлетворённо улыбнулось.

Встав со своего стола, руководитель начал

торжественную речь. Его бла-бла-бла, я пропускал мимо ушей, разглядывая удостоверение. Мы получили повышение! Теперь я был уже не простым негром, внештатным сотрудником, а старшим надсмотрщиком. Мне даже звание дали, капитана ФСБ. Всех жён, даже Хасю, тоже зачислили в контору. Звания у них были поменьше, старшие лейтенантки, как у Нади.

Вслед за закончившим вещать начальством, слово взял Марат Юсупович. С его слов, контора очень высоко оценило нашу самоотверженность и надеется, что сотрудничество продлится и дальше. Как и прежде, нам снова настойчиво рекомендовали двинуться в США.

Не став портить никому из конторских настроения, я молча общался по Смайлочату. Жёны там щебетали, обсуждая в основном форму, которая им теперь полагалась. Парадный китель, который был сейчас на Наде, манил всех Спутниц.

– Божечки, посмотрите на удостоверения в ультрафиолете, - написала Катя.
– Там двуглавый орёл такой прикольненький.

Внимание всех жён, и моё тоже, ещё больше отвлеклось. Слушать Марата Юсуповича, пытающегося расписать острую необходимость двинуться теперь именно на североамериканский континент, было не интересно. Своего мнения я не поменяю и в США пойду в последнюю очередь. А шикарный орёл на корочке действительно был. Применив фильтр на ультрафиолет, МодоГлаза позволяли его оценить.

– Вам, я так понимаю, совсем не интересно, - недовольно сказал высокий начальник, прервав разглагольствования Марата Юсуповича.
– Что ж, мы так и подозревали. Сами виноваты.

Посмотрев на него, я краем глаза зацепился за бородатого Фёдора, стоящего возле Карты. Он как то неправильно улыбался. В его улыбке было торжество и злорадство. Но более всего глаз зацепился за его шею. Над белоснежным воротником МодоГлаз, я увидел ультрафиолетовую татуировку. Это был свастика-паук.

В горле пересохло, а зрение начало мутиться. Резко почувствовав слабость, я начал падать на пол. Рядом со мной на пол посыпались все жёны. На прежнем месте осталась лишь сидящая в инвалидной коляске Хася, но судя по тому, как она держала голову, она уже была без сознания.

Оказавшись на полу, моя голова легла ухом в ламинат. Возле переносицы остановились обутые в сапожки ноги. Каблуки на них выдавали, что это была Надя.

– Якорный бабай, он ещё в сознании!
– удивлённо сказала навахо, склонившись к моему лицу.

– Фёдор, разберись, - приказал гундосый голос высокого начальства.

– Надь, действуй по инструкции, - потребовал напряжённо пыхтящий полярник.
– Я пока занят.

К носу приблизилась тряпка с хорошо знакомым запахом эфира. Как так-то, ёлки-иголки? Сознание начало меркнуть, последнее, что я уловил, был Надин шёпот:

– Извини, но так будет лучше для всех…