Порок
Шрифт:
Он тяжелой поступью неторопливо надвигается на меня, взяв взглядом на мушку. Разодрал одно гнилое мясо и отправился на охоту за другим свежим куском. Сцапал черта за сраку и отправил на парашу, устраняя своего конкурента, который вот уже год как вставлял Туману палки в колеса.
Боялся ли я его…? Нет… Но я совру, если скажу, что с первого дня нашего знакомства не чувствую рядом с ним собачьего холода. Пацан из среднестатистической семьи оказался на удивление бездушным куском холодного несгибаемого металла. Озлобленный и жестокий. Да еще и система в стране поставила их семью раком. Страна, которая с каждым годом откровенно превращалась
На расслабоне наступал на меня шаг за шагом и давил морально. Движения его – плавные, ленивые, спокойные, уверенные – говорили мне уже о многом. Острый взгляд перемалывал и держал на коротком поводке каждого из нашей стаи. И поводок этот мы ему передали собственноручно. Не потому, что умен или силен телом и духом… Потому что он не видит берегов. Как и ни единой границы. Границ, которых нет ни в его поступках, ни в его глазах. Пустота… Не зря его кличут Туманом. Плющит он не по-детски, и хрен проссышь, что вертится в его глазах и в отмороженной башке.
Вальяжно остановился напротив и с ног до головы смерил меня придирчивым оценивающим взглядом, выбирая точку обстрела на моем лице.
Неосознанно дыхание замирает, будто перед прыжком в глубинную пропасть.
– Тебя что-то не устраивает, Кот? – с напором жестко поинтересовался у меня. – Беспокоит? – следующее выдает уже с сарказмом.
В темных мутных глазах, в которые лезла мокрая рваная челка, осела горечью тень ехидства, возрождая чужеродную в нем сущность. Падаль, истребляющую всех и всё.
Время замедлило свой ход, и я в этот миг ощутил, как сердце учащенным ритмом быстро начало разгонять по вздувшимся венам отравленную кровь.
Выругался про себя.
Отвык ты, Макс, что ли, от него за два месяца? Какого черта происходит? Он все тот же…
Но казалось, что после крайнего случившегося с ним инцидента в нем разбились вдребезги последние остатки человечности.
Он и так сходу все подмечает, а тут и ты, Кот, тормозишь на ровном месте. Не дееело… Не успеешь из-за своей тупости оступиться, как сам станешь неугодным ему. А он среагирует мгновенно. Прыгнет и сожрет тебя с потрохами.
Противно скривился. Не понравился дружно играющий хоровод мыслей в башке. Это все-таки Туман. Из нашего зверья я, пожалуй, буду ему ближе всех: как-никак столько лет рука об руку.
– Я вопрос тебе задал, – невзрачная интонация и нечитаемая мимика. Он будто о погоде говорит, но в то же время расплющивает твой мозг, душит тебя удавкой. Змей, который в одночасье из спокойного состояния превращается в убийцу. – Че ты на панике? – приблизился ко мне и уже демонстративно подчеркнул в тоне угрозу.
– Я не видел в этом смысла, – киваю в сторону все еще валяющегося на земле пернатого и удостаиваюсь удивленного говорящего взгляда друга: дескать, ты ебанулся, зёма?
Закатил глаза. Ну нахер, его кроет.
– Кот, я сделаю вид, что мне показалось, – вдруг произнес он странную фразу, а у меня тут же ладони вспотели и на кончиках пальцев тремор заискрил. – Все! – повышает тон, привлекая внимание всех пацанов на поляне, и набок смахивает с глаз мешающую челку. – Возвращаемся. С Барином сам все перетру, чтобы никто из вас не смел раскрыть пасть при нем, – скомандовал твердо, отрывисто и коротко. Следует своим установленным правилам, которых придерживается не только сам, но и на нас вешает без разбору.
Кинул на меня последний предостерегающий взгляд и широким шагом направился к пустынной
– Че не так-то? – ударил в плечо Миха, задерживаясь возле меня. – Ты лупишь на него, словно никогда не был знаком с Дэном. Кот, давай просыпайся. Все. Лафа закончилась. Туман вернулся. А значит, сейчас рекой потечет грязная работенка, – издевательски хохотнул он.
– Да хер его знает, – ощерился, глядя вслед высокой фигуре друга.
– Э-э-э? – свистнул издалека нам Туман, обернувшись. – Девочки, свидание окончено! По домам и в кровать!
Загоготали, помимо нас, еще и впереди идущие пацаны. Так, под обрывочные смешки и мерный шаг, на меня накатывала тяжелая волна воспоминаний, связанных с другом.
Глава 2
Основные действия. Конец 1989 года. Денису 14 лет.
– И он, прикинь, мне такой говорит: иди, займись полезным делом, неуч. Не-е-е, ну это уже ни в какие ворота. А я ему такой: слышь, че, пиздить, как вы с мамкой? Ну и… отхуярил он меня ремнем и не преминул куском хлеба упрекнуть. Су-у-ука… Зажравшееся животное, – угорая, пересказывал мне очередные терки со своим отчимом Макс, когда ступили на лестничный пролет в школе, поднимаясь в кабинет на урок. – Да я и без их помощи подниму бабла! – я после его слов усмехнулся и стрельнул в него лукавым взглядом, чем вызвал неподдельное возмущение Кота. – А че-е-е? – всплеснул он руками в стороны. – В наше время каждый крутится, кто как может, – толковал он мне на серьезных щщах. – Я же не лезу в их дела, вот и они пускай нос свой не суют в мою жизнь. А то, видите ли, у них тупоголовый сын – бездарь. А, да, как же я мог забыть – еще и уголовник! А онии… – после незначительной заминки. – Через пару годков посмотрю на них, – тихо заржали с ним оба, не спеша поднимаясь на четвертый этаж. – Э-э-э? Ты вообще слушаешь меня? – ухмыльнулся Кот, толкнув меня в плечо, когда заметил мой заинтересованный взгляд на телочке, идущей впереди на пару с подружкой.
– Угу… – отозвался, не отрывая глаз от зачетной задницы девицы с выпускного класса, которая обсуждала хахалей и неторопливо перебирала ногами по оккупированной школьниками лестнице.
Рука так и потянулась вперед, чтобы смачно вдарить по мельтешившим перед рожей булкам, спрятанным под школьной серой юбкой в клетку.
Брюнеточка с кудрявым начесом на голове подпрыгнула на месте и резко развернулась к ржущим нам.
– Де-е-енииис! – рыкнула она, подаваясь ко мне и деланно злобно прищуриваясь. А я демонстративно начал тыкать языком в щеку, чем еще пуще распалил рядом стоящего с нами Макса и Маринкину одноклассницу. – Иди к черту, Туман! – выпендрившись, закатила глаза и отвернулась от нас, но мигом изменила свою походку и эффектнее завиляла жопой.
– Ко-о-озааа! – прищелкнул языком и удостоился тонкого среднего пальца.
Хохотнули с Котом, но улыбка враз стерлась с лица, а глаза заволокло теменью, когда в поле моего зрения появился ходячий кошелек. Дятел спускался вниз и, заметив меня, дернулся, желая заскочить на третий этаж, но было уже поздно. Рука в очередной раз неосознанно потянулась вперед, нелюбезно хватая жабу за шкварник.
– Ты куда намылился? – озабоченно поинтересовался у пацана и повалил тушу на лестницу нашей шараги.