Порок
Шрифт:
– Ну если нужно будет, то перекантуюсь как-нибудь и где-нибудь, – не остался в долгу и оскорбительно подмигнул ему, приводя его в еще большее бешенство.
Мама с Никитой примерзли к местам и с опущенными головами сидели, не двигаясь. Казалось даже, что старались не дышать и не дай бог издать незначительный звук, ощущая витающую в сгустившемся воздухе нашу рубящую энергетику.
– Пшел с моих глаз! – в отвращении разочарованно скривился, отдавая приказ, словно я один из его бывших подчиненных.
А я и так уже был на низком старте.
– Кланяться не буду. С превеликим удовольствием покину
– Сучоныш! – догнал меня врезавшийся в спину острый нож отца в виде его высокопарных ласкательных слов.
И я люблю тебя, папочка.
Оскалился и, не задерживаясь дома, в коридоре начал натягивать на себя обувь и куртку, желая поскорее свалить отсюда.
– Ну куда ты на ночь глядя, Денис? – сходу влетела в меня мать. – Вы же еще хуже завтра сцепитесь. Ну прошу тебя, – мама трогала меня теплыми ладонями за щеки и пыталась поцеловать, но я вывернулся из ее хватки и развернулся к ней спиной.
– Не жди. Через пару часов буду, – залез в карман куртки, нащупывая бумажку.
Ухмыльнулся подрагивающим краешком губ.
– На, – вытянул червонец Воскресенского и протянул опешившей матушке.
– Что это? Откуда? – впилась округлившимися глазами в потертую купюру.
– Это не так много. Бери, – сунул ей в руку и резко дернул дверь, заранее открыв железный засов замка.
– Господи-и, – болезненно зашептала она пересохшими губами. – Только не кража, я тебя молю. Что же будет потом? Что ты творишь! – шустро просочилась между мной и входной дверью, хватая меня за полы куртки.
– Надя, пусть катится к черту! – крикнул отец из кухни. – Отпусти его!
– Отец прав, мам, – хмыкнул и резко вырвался из ее рук, молниеносно кинувшись вниз по лестнице до третьего этажа.
– Денис! – рявкнула она.
– Ма, не переживай. Пара часов, и я приду. Дай выдохнуть, – беззаботно обрубил, фальшиво смеясь.
Затихла, а спустя мгновение дверь нашей квартиры хлопнула, оповещая, что в подъезде я остался один.
Поднялся на пролет выше, стучась к Коту.
– Ты время видел? – задал интересующий вопрос сонный Макс, когда распахнул настежь дверь.
– Собирайся. Есть идея.
– Давай завтра, – прислонился он лбом к косяку и умоляюще взвыл.
– Я сказал, сейчас. Это и в твоих интересах. Тема есть.
– Ладно, – помедлив, согласился и сильнее закутался в одеяло. – Зайдешь?
– Нет. Жду тебя внизу, – кинул ему с лестничного пролета и начал собирать в одну кучу пришедшие в башку мысли.
В принципе, если все сделать с умом, то можно подзаработать.
Глава 4
Конец 1989 года. Денис.
– Туман, ты сейчас мне это на серьезе загоняешь? – последние пару минут душнил Макс, основательно присев мне на уши.
Я стоял с запрокинутой головой в тусклом свете городских фонарей и одним прищуренным глазом вглядывался в ночной мрачный небосвод, с которого сыпались крупные хлопья слепящего снега.
– Кот, если ты ждешь, что я тебя начну убеждать в чем-то, то ты крупно заблуждаешься. Я тебе уже все сказал, –
Макс понуро снял с себя шапку и, озабоченно погрузившись в смятенные раздумья, почесал затылок.
– Давай по чесноку, Туман? – его вкрадчивый голос просочился в башку, пытаясь прикрутить мои поехавшие по его мнению винтики. – Эта глубина настолько коварна, что ты не заметишь, как погрязнешь в клубке хитросплетения. Увязнешь. Не придашь значения тому, как тебя уже засосет, – взирал на меня сквозь налившийся жидкий свинец своих неспокойных глаз Кот, разводя демагогию.
– А может, я именно этого и хочу? – ощерил в отвратном оскале зубы и перевел внимание на запорошенную грязным снегом нечищеную дорогу. – Ты не задумывался об этом? – без особого энтузиазма озвучил истину вслух.
На короткое время замолкли и начали играть в молчанку. Дал ему право выбора и возможность осмыслить мои слова и предложение, которое несет за плечами нешуточный риск и может привести к масштабным последствиям в жизни. Но глядя на Макса понимал, что ему требуются необходимые слова от меня, а я ни лживых гарантий давать, ни пуха накидывать, чтоб его умаслить, категорически не собирался. Пусть пацан сам протаптывает свою дорожку. Осознанное решение он должен сделать самостоятельно.
Меня же в данный момент все устраивало и наполняла холодная пустота, граничащая с витающей невесомостью в каждой клетке умерщвленного нутра. Безразличие долбит в висках и затылке, прокатываясь опоясывающей пульсацией вокруг сокращающегося сердца.
Я точно знаю, чего хочу от жизни. И я это любыми путями получу. Но если я твердо уверен в своем суждении, выборе, последующих действиях, то Кот же стоит передо мной на измене и не знает, куда от меня спрятать неуверенный взгляд.
– Туман, это уже совсем другой уровень. Одно дело – трясти напыщенных упырей, и совсем другое… ну вот так, – развел он руками и, не сдержавшись, резко со злостью обратно натянул пидорку до глаз.
Сейчас в нашем с ним разговоре имеет место быть выражение «сытый голодного никогда не поймет».
Мгновение, и я растянул ленивую улыбку, приводя друга в недоуменное состояние.
– Значит так, Макс. Я отдаю отчет всему, что я тебе сказал. Решай сейчас. Ты либо в теме, либо разворачиваешься и пиздуешь домой. Я все пойму. На наше общение это никак не повлияет. Грызться из-за этого точно не будем. Я не баран и умом могу раскинуть, что на самом деле в бабках ты не нуждаешься, – после последнего высказывания он скривился и с горечью сплюнул на тротуар. – Для тебя, как правило, все наши телодвижения являются не более чем сплошной игрой, – крылья носа друга возмущенно раздулись, щеки отчетливо покраснели, только не понять – это из-за режущего насквозь мороза или моих правдивых слов. – Но если ты вдруг наебешь и дашь по газам во время дела, трухнешь и обосрешься, ебанешь мои задуманные планы, подведешь меня под черту – я не посмотрю на нашу дружбу и не церемонясь снесу тебе башку. Так и знай, – честно, как есть, сказал в упор в его шальные глаза, в которых вспыхнувший от злости сапфир затопил всю радужку. Слышал, как из-за моей прямолинейности в его репе затрещал пожар, полыхающий черными ядовитыми языками пламени.