Порождение двух миров
Шрифт:
– Верно. Эймвир предполагает, что Кнааркша может быть замешан в нападении отпрыска на монастырь.
Гойнер замер.
– Что вы такое говорите?! Эймвир, объяснись!
– Чешуйчатый приходил к Мирель не только, чтобы осмотреть её...
Мальвен неискренне рассмеялась.
– Называй вещи своими именами, Эймвир! Гойнер не маленький и все поймет.
– Пусть Гойнер сам все услышит из первых уст. И ты тоже, Мальвен. Идем.
Да, чешуйчатого взяли, но это лишь полдела. Вояка понял это по реакции аббата. Гойнер явно был не
Увидев их, Мирель радостно подпрыгнула.
– Все хорошо? Я слышала колокол.
– Да. Мы все уладили.
– Пустите меня "продышаться"?
– Пустим. Но сначала...
– Мальвен осеклась, - Давай лучше ты, Эймвир. Гойнер и Буригерт здесь, как ты хотел - говори.
– Вы пришли из-за Кнааркши?
– догадалась Мирель. Она приблизилась к решетке и внимательно посмотрела вояке в глаза.
– Да. Мы думаем, чешуйчатый приходил к тебе не только для того, чтобы улучшить твое здоровье. У него были какие-то свои интересы.
– Что?
– Мирель отстранилась, - Он делал что-то плохое? Но... почему?
– Мы пришли как раз, чтобы понять это, - Эймвир с задумчивым видом почесал подбородок, - Расскажи Гойнеру то, что говорила о "сцепках" мне. Только подробнее.
– Хорошо.
Мальвен слушала подопечную не так, как Эймвира. Сейчас ей было совсем не до смеха. С каждой новой деталью лицо Мальвен становилось все мрачнее. Казалось, она готова была сейчас же собственноручно изрубить чешуйчатого выродка на мелкие кусочки... после того, как кастрирует.
"Она злится так, будто её задели за живое." - отметил про себя Эймвир.
– Он приносил с собой какие-нибудь странные предметы? Каких обычно не использовал, когда рядом был я, или Гонрак, - уточнил Гойнер, задумчиво разглядывая пустой таз из-под мяса.
– Я... не помню ничего такого. У него были тряпки, вода... Настойка на травах. Он всё тщательно протирал.
– Есть ли хоть малейшая вероятность, что...
– Мальвен не хотела называть чешуйчатого извращенца по имени, но в присутствии подопечной говорить ругань было запрещено, - Кнааркша говорил правду о её росте?
– В том-то и дело, что есть, - Гойнер с упреком посмотрел на Эймвира, - Ты не объяснился за свое обвинение. Действиям Кнааркши возможно найти разумные объяснения без этих ваших... совершенно безумных идей.
Послышался скрежет ворот. К ним спустился эльф-стражник и передал небольшой сверток Мальвен, после чего вернулся на свое место. Она осторожно расправила кусок подмерзшей ткани и усмехнулась.
– Тряпка? И все?
– На ней точно ничего не написано?
– с надеждой спросил Эмвир.
Мальвен поднесла тряпку к факелу. Они внимательно изучили её. Никаких следов, которые можно было бы принять за буквы, лишь пара бесформенных крупных пятен.
–
– аббат неодобрительно покачал головой, - Тогда я объясню, что происходит.
Эймвир с вызовом посмотрел на него, но не стал ничего говорить. Гойнер попросил жестом зайти их в помещение подальше от Мирель и продолжил, когда Мальвен закрыла дверь, выходящую в коридор.
– Скажу сразу: я совершенно не одобряю того, что позволял себе наш чешуйчатый лекарь, но еще больше я не одобряю казни того, кто не заслуживает смерти. Он по-прежнему знает о жизни летунов значительно больше нас.
Мальвен сложила руки на груди и неохотно кивнула.
– Да, и еще. В том, что он действовал подозрительно - я с Вами согласен. Если так нужно, Кнааркша обязан был предупредить нас. А теперь к сути: насколько я знаю, чешуйчатые весьма любвеобильные создания. Кнааркша находится здесь уже два года и за все это время он ни разу не встречал противоположный пол. Возможно, на этой почве он "сорвался". Если прибавить к этому его слова о росте, то все выходит не так плохо.
– Очень мило, - Мальвен передала тряпку Эймвиру и подошла к аббату вплотную, - И что же ты предлагаешь с ним делать? Он внес в нашу задачу по воспитанию Мирель небольшую такую неувязочку. Ты понимаешь, что все уже идет в задницу? Если мы еще не в ней...
– Нужно допросить его.
Эймвир несколько раз перевернул кусок ткани и решил понюхать его.
– Погодите. Я думаю, стоит показать эту вещицу нашим летунам. К нам ведь прилетел отпрыск. А он тоже летун, как и они.
– Ты прав, - она улыбнулась, - Идем.
У камеры Мирель Мальвен вновь расправила тряпицу, Гойнер поднес факел. Лед на ткани полностью расстаял.
– Узнаешь?
Мирель с интересом осмотрела посылку и несколько раз втянула воздух носом. Что-то обдумав, она решительно посмотрела на Эймвира.
– Пахнет знакомо. Этот запах... Точно! Я чуяла его, когда Кнааркша приходил ко мне, чтобы "сцепиться".
Эймвир кивнул и повернулся в сторону камеры Буригерта. Он уже догадывался, что за послание отправлял Кнааркша во внешний мир, и почему на него откликнулся летун. Отпрыск-самец...
– Теперь идем к Буригерту. Сейчас все встанет на свои места.
Судя по лицу Гойнера, его решимость защищать чешуйчатого сильно пошатнулась. Они подошли к решетке второго крылатого.
– Бури, стань у клетки, - повелительным тоном сказала Мальвен.
Летун выполнил её команду и неподвижно замер с виноватым видом, ожидая своей участи. Эймвир протянул ему тряпицу.
– Что это?
– Ку... кусок ткани.
– А если изучить внимательнее?
– добавила Мальвен.
Буригерт единожды втянул воздух, вздрогнул и резко отвернулся.
– Не бойся, - ласково прошептала госпожа, - Никто не обидит тебя. Мы пришли поговорить. Если расскажешь все, что знаешь, я пущу тебя подышать свежим воздухом.
– Это... про... просто тряпка.