Порождения ехиднины
Шрифт:
Деметрио Лим, Бригадир-3
22 декабря 1886 года, Флореста, Терранова
Встречу, конечно, снимают, и не с одного ракурса, но хорошо, что ее снимают не для прессы. Внутренние архивы переживут, а вот газеты и телевидение долго обсасывали бы вопрос, отчего лицо одной из сторон украшено таким ярким фонарем и немножко поцарапано. Отчего, отчего - да просто так. Небольшое осложнение в ходе урегулирования разногласий и взаимных противоречий с представительницей Мирового Совета. Правда, небольшое. Всего-то на четверть лица. Зато даме полегчало, можно сказать, ее попустило. Деметрио тоже понравилось. Не то чтобы все претензии к Совету и его вездесущим, везде сующим свои лапы представителям пропали, но нарыв прорвался. По крайней мере
– Я им... я им пишу, что в стране просто вымерла система родовспоможения, кроме пары крупных городов - ее просто нет, а они мне шлют контейнеры красивеньких плакатов по планированию и не дают денег на открытие акушерских курсов! Да чтоб этими плакатами они себе обклеили спальни вместо обоев!...
– бурлила рыжая бестия. Деметрио помнил эти плакаты, разработанные, наверное, для Индии или Юго-Восточной Азии. Слова "демографический провал" ничего не говорили Мировому Совету.
Но фонарь под глазом все-таки поставила. Ладно, это - очень дешевая цена за примирение. Тем более, что за 75% провалившихся акций Совета во Флоресте отвечал все-таки лично Бригадир-3, а проваливалась каждая четвертая, не меньше. Хотя насчет прививок полиомиелита она неправа. Ну да, вытряхнули врачей из вертолета, напугали до желания убраться подальше, но так ведь облетели весь маршрут - и вакцину эту хранили по правилам, и врача настоящего нашли. Местного...
Потом она почувствует неловкость - и это тоже полезно. Будет полезно, некоторое время.
Господин Сфорца - это другое дело. И любимый рычаг на него не подействует. Значит, будем словами. Слова он должен понимать. Тем более, что тут есть кому перевести.
Кое-кого из коллег и, будем честны, подчиненных Деметрио Лима нельзя было бы пускать на эту встречу вовсе не из-за сеньора Сфорца. А из-за сеньора переводчика, бывшего провинциала Флоресты, а ныне - председателя антикризисного комитета. Сам Деметрио, ни как Амаргон, ни как Лим претензий не имел. Иезуит решал свою задачу, вполне достойную задачу, имевшимися у него средствами. Вольно было дураку Эскалере становиться дровами в чужой жаровне.
И нельзя сказать, что его не предупреждали.
Господин Сфорца прибыл почти что без свиты. Если вычесть переводчика и представительницу, останется вездесущий Кузнечик. Интересно, куда они дели господина удава? Впрямь, что ли, болеть изволит? Или лишился милости за промах с камерой? Надо было уточнить, а сейчас поздно. Что удивительно, у Васкеса такой вид, будто его ведут за ухо, связанным, как раба в подарок. Хотя шествует он своим ходом и на шаг позади Сфорца.
Сфорца среди своих с подачи бывшего провинциала называют феодалом. Неплохая замена официальному "господин руководитель флорестийского филиала, наследственный председатель совета директоров корпорации и глава оккупационного режима". Смотрит на нейтральную территорию, на один из ангаров на окраине, так, словно каждая пылинка тут принадлежит ему и находится на бетоне с его благословения.
– Я сразу же должен перед вами извиниться, - говорит Сфорца.
– Причем дважды. Понимаете, мы вас не вычислили. Мы вообще о вас неприлично мало знали. Вас вычислил этот... водяной свин. И сначала ляпнул в телефон, который прослушивает наша служба безопасности, а потом для верности позвонил ее начальнику. Кстати, Максим передает вам привет.
Дайте мне госпожу Сфорца, представительницу, и разозлите ее заново - не самому же себя стучать по чему попало, и собой - обо что попало? А повод есть. Меня нужно выкинуть на свалку, Дарио - тоже, но это я его увлек в сторону версии "знают уже год" и моими трудами мы все расчеты построили на том, что если
– Скажите мне, - спрашивает Сфорца, - а это у нынешних молодых людей тенденция или традиция: пытаться застрелиться из чего попало при первой ошибке в расчете?
– Это нечестный прием на переговорах, - говорит Эулалио.
– С вашей, между прочим, стороны.
– Говорит он совсем негромко, но слышно его лучше, чем Сфорца. Голос взлетает к ребристому сборному потолку, скользит по металлическим стенам. Совершенно не изменился за последний год. Тот же неприметный вид и умение заставить себя слушать.
– Я могу в качестве компенсации задать вопрос?
– Прием, конечно, нечестный и обидный - не знаю, кто там у него стреляется и создает традицию... но из всего нужно извлекать пользу.
– Конечно, - благосклонно кивает Сфорца, рядом с секретарем выглядящий как турист из Европы при гиде: легкая водолазка цвета электрик, кремовые брюки, растрепанные волосы, темные очки вместо обруча. Воплощение неофициоза.
– Как это вышло?
– Как он вас вычислил? Это вопрос под дых. Васкес, рассказывайте.
Пластиковые стулья кружком, стол для пикника посередине, бумажные стаканчики. Все остальное - всерьез. От снайперов прикрытия до предмета разговора.
У Кузнечика вокруг губ даже кожа слегка посинела. Хотел бы я знать, чего он боится? Идти к Сфорца он не боялся - не боялся, а то бы его засекли как миленького, в государственном перевороте он участвовать не боялся, мне он, получается, отмашку на свой страх и риск дал - и тоже не боялся. А сейчас перепуган как перепелка.
– Господин Сфорца, - говорит Васкес, косясь во все стороны сразу, - еще до моего появления имел виды на Бригады. И после - тоже имел. Кое-что при мне обсуждалось, я даже не вспомню все конкретно, но я запомнил... характеристики... ваши, - теперь смотрит на Деметрио.
– К тому же я и раньше многое слышал. На базе, в городе, даже от брата. И у меня сошлось, когда я испугался, что вы полезете к Антонио, мне надо было как-то подтвердить, заставить вас слушать - а то пока я бы координировался со всеми, вы бы уже полезли. Я, наверное, еще в первый раз все свел, еще с полицией. Потому что решил, что все правильно сделал. Господин Сфорца же планировал наладить контакт с вами, ну а тут такой повод прекрасный, любая пресса слопает... только я спать очень хотел и ни о чем не думал. А может, вообще голос узнал.
– Что у тебя сложилось?
– Значит не такая уж и большая была ошибка. Намерения Сфорца я оценил правильно. Кузнечик может говорить правду, а может врать. Если он не врет, то Эулалио меня, в свое время, не сдал. Или сдал, но не полностью. Если он врет, то зачем им это?
– Что... мой брат и его друзья говорили, что вы - трус и тряпка. Что вы всегда прятались, еще в войну. Мой брат был... но он не придумывал. Я все время пытался сообразить - зачем. Когда оккупация началась, понятно, а тогда? Родные, которых можно в заложники взять? Так вывозили люди, прятали. И вообще. И вот когда вы позвонили, я вспомнил, как вы картинку собирали. Как Рикша это делал. И подумал - что нужно было прятать не от Пелаэса, не от Роско или Грюнвальда, а от своих? Вот от этих, которые на базе вокруг.
– Ты не Кузнечик, - говорит Деметрио, - ты...
– Не ищите слова, его уже идентифицировали, - улыбается Сфорца.
– Это капибара.
– Я, конечно, знал, - говорит господин посредник, - но не сообщал эту информацию.
– Это наше единственное доказательство, - показывает Сфорца на капибару.
– И я, и Максим, и кто угодно, мы бы распорядились этой информацией более разумно. Кстати, вы обратили внимание, что он ненароком поведал пару-тройку тайн из корпоративных недр? Такое вот "как"...