Порождения света и тьмы. Джек-из-Тени. Князь Света.

Желязны Роджер Джозеф

— Для этого же потребуется такая обширная неврологическая адаптация!

— Все это уже проделывалось.

— Кем?

— Мною, когда я в последний раз давал им глаза.

— А куда они делись?

— О, они редко удерживаются надолго. Спустя какое-то время их тела их отторгают. Хотя обычно их ослепляют соседи.

— Почему это?

— Наверно, потому, что они начинают расхаживать по округе, похваляясь, что среди всего прочего их народа только они и способны видеть. Что быстро приводит

к весьма демократическому исходу.

— Ужасно! — говорит Генерал, который потерял уже счет своим собственным ослеплениям. — Я намерен остаться здесь и за них сражаться.

— Они откажутся от твоей помощи, — говорит Принц. — Ведь так?

— Ну конечно, — говорит один из них.

— Мы не хотим использовать наемников против собственного народа, — говорит другая.

— Это грубое нарушение их и наших прав, — говорит третье.

— Каких прав?

— Ну как же, права на ослепление. Что вы за варвары!

— Я снимаю свое предложение.

— Спасибо.

— Спасибо.

— Спасибо.

— Какая тебе нужна помощь? — спрашивает Гор.

— Вы вдвоем должны крепко держать пациента, пока я провожу операцию.

— Почему?

— Потому что сознание у них не отключается, а местный наркоз здесь не действует.

— То есть ты собираешься проводить нейрохирургическую операцию, причем такую экзотическую, на них прямо как есть — по живому?

— Да. Поэтому-то мне и нужны вы оба: каждый пациент должен быть обездвижен. А они весьма сильны.

— А почему ты должен это делать?

— Потому что они этого хотят. Это — плата, которую они запросили за свои труды.

— И чего только ради? Чтобы видеть несколько недель? Да и что здесь можно увидеть? Пыль, мглу, мутные огоньки?

— Таково их желание — посмотреть друг на друга и на свои инструменты. Они величайшие ремесленники во всей вселенной.

— Да, я хочу снова увидеть фрейляйншип — если он еще у Дульпа.

— А я гардель.

— А я — вентильный фитиль.

— Их желание стоит им больших мук, но зато воспоминаний хватит потом на всех.

— Да, игра стоит свеч, только — чур первым не я.

— Чур не я.

— Чур не я.

Принц раскладывает в воздухе инструменты, стерилизует их, показывает пальцем.

— Вот этого, — говорит он, и крики больше не смолкают.

На несколько следующих часов Генерал отключает свой слух и большую часть человечности. Гор вспоминает о рабочем кабинете своего отца, а еще — о Лильяменти на Д’донори. Тверда рука Принца.

* * *

Когда дело сделано, лица норн покрывают бинты, и останутся они там еще на некоторое время. Все трое стонут и всхлипывают. Принц умывает руки.

— Спасибо тебе, Принц Который Был Хирургом, — говорит одна из норн.

— …за то, что ты сделал для нас.

— ...и

для нас.

— Не стоит благодарности, прекрасные норны. Благодарю вас за отлично сработанный жезл.

— О, не за что.

— …Дай нам знать, когда тебе понадобится еще один.

— …И цена будет той же.

— Ну так я пошел.

— До свидания.

— Прощай.

— Пока.

— Хорошего вам зрения, ребята.

И взяв за руки Гора и Генерала, направляет Принц стопы их по дороге в Марачек, а до него — всего один шаг.

Сзади раздаются новые вопли, и быстро и неистово вершатся дела вполне обычные и подобающие для норн.

И вот они уже снова в Цитадели — чуть раньше, чем удалось Гору, который знает, что это такое, извлечь голубой жезл из ножен на боку Принца.

Это точная копия того оружия, с которым вышел солнцеокий Сет на бой с Безымянным тысячу лет назад.

Искушение святого Мадрака

У Мадрака только один шанс выйти живым из этой мясорубки, и он его использует. Он отшвыривает свой посох и ныряет головой вперед.

Правильно делает.

Он проскакивает под псом, когда тот прыгает за подброшенным вверх посохом.

Под рукой ощущает Мадрак странную ткань брошенной псом рукавицы.

И вдруг нисходит на него успокоительное ощущение собственной неуязвимости. Вселить в него подобное чувство не под силу даже наркотикам.

Он быстро соображает, в чем дело, и натягивает рукавицу на правую руку.

Пока пес поворачивается, Тифон встает на дыбы.

Между Мадраком и псом падает черная тень.

Щекочется, шевелится рукавица, ползет к локтю Мадрака, заползает ему на спину, расползается по груди.

Пес бросается вперед и тут же воет, ибо настигает его тень черной лошади. Безжизненно свисает одна его голова, скулят остальные.

— Уходи, Мадрак! Уходи в условленное место! — говорит Тифон. — Я займу эту тварь, пока она сама себя не прикончит, а потом последую за тобой по-своему!

Рукавица уже спускается по его левой руке, охватывает ее кисть, покрывает всю грудь, спускается уже до пояса.

Мадрак, всегда слывший силачом, вдруг хватает здоровенный булыжник и, сжав в кулаке, стирает его в порошок.

— Тифон, я не боюсь его. Я сам уничтожу его.

— Во имя моего брата, заклинаю, уходи!

Склонив голову, уходит Мадрак. За спиной у него раздаются звуки яростной битвы. Он минует логово минотавра. По коридорам поднимается к поверхности.

К нему пристают бледные твари с горящими зелеными глазами. Он по ходу дела убивает их голыми руками и идет дальше.

Когда на него набрасывается следующая орава, он разгоняет их, но не убивает, экономя время для размышлений.