Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Штабс-капитан Чиж идет по делам службы в Управление артиллерии.
– Молись богу, вашбродь, смерть твоя пришла, - прозвучал грудной голос Харитины, переодетой уже в солдатскую одежду.
– Да как ты, сволочь, смеешь!
– выхватил Чиж из кармана наган.
Но в то же мгновение другой солдат сбил его с ног ударом приклада.
Офицер ткнулся лицом в грязь и заверещал:
– Братцы, пощадите!..
Харитина, деловито нацелившись, всадила штык под левую лопатку Чижа.
Короткий
Труп оттащили в ближайшую воронку. Блохин положил ему на грудь бомбочку и поджег фитиль.
– Теперь тикаем, Харитина.
– И они исчезли в ночном мраке. Через мгновение раздался глухой взрыв.
Наутро патруль обнаружил труп неизвестного офицера, у которого была снесена голова и верхняя часть туловища.
Следствием установили его личность и определили, что он погиб от случайного снаряда.
Ночью Звонарев получил приказ срочно прибыть в штаб генерала Горбатовского. Прапорщик нехотя встал с постели и, выйдя из блиндажа, позвал старшего фейерверкера Родионова.
– Я отправляюсь в штаб. Ты останешься старшим на батарее, - распорядился он.
– Утром доложи об этом поручику Борей ко.
Стояла мутная ноябрьская ночь. Шел мокрый снег. Изредка срывался ветер.
По дороге уныло тянулись темные силуэты солдат, матросов, повозок. После почти часового путешествия пешком Звонарев наконец попал в штаб. Там он застал капитана Степанова с воспаленными от бессонницы глазами, бегающего от одного телефона к другому. Тут же находился окончательно поглупевший от переутомления генерал Горбатовский.
– Па форту номер три ранены Булганов и Соломонов и большие потери в людях. Туда двинуты "баянцы" во главе с лейтенантом Соймановым.
Отправляйтесь немедленно и примите на себя командование всей артиллерией форта. Японцы в настоящий момент лезут на бруствер, им удалось захватить капонир, и, кроме того, они засели во рву, - дал указание Степанов.
Прапорщик попросил разрешения взять с собой на форт своих солдат. Капитан охотно согласился, и Звонарев тут же отправил записку Борейко с просьбой прислать Блохина, Юркина и Лебедкина.
Спотыкаясь в темноте на каждом шагу, прапорщик только к рассвету добрался до места назначения. Занималось туманное, серое утро. Окрестные горы сливались с небом. Продолжал идти мокрый снег.
На форту прапорщика встретили матросы и проводили его с Сойманову.
– Японцы подготовляют взрыв переднего бруствера форта, - взволнованно проговорил лейтенант.
– Слышны стук и возня во рву. Боюсь, что взрыв может произойти каждую минуту, и не знаю, что мне предпринять.
– Отводи солдат в казармы и к горжевому рву, а впереди оставь только часовых, - посоветовал Звонарев.
Лейтенант тотчас же отдал необходимые распоряжения. Затем оба офицера прошли во внутренний дворик форта. С
С ними пришла и Харитина в солдатском обмундировании.
– Дозвольте, вашбродь, остаться при вас, - попросила она.
– Вы опять перешли на солдатское положение?
– удивился Звонарев.
– После смерти Егорушки мне жизнь совсем опостылела. Я решила вернуться на позиции, только теперь артиллеристом, а не стрелком.
Матросы также обратили внимание на Харитину. Кое-кто даже попытался поухаживать за ней, но, получи, в решительный отпор, незадачливые кавалеры поспешили ретироваться.
– С огоньком, - улыбнулся Сойманов, издали наблюдая за Харитиной.
Наступило утро. Холодное ноябрьское солнце осветило окрестности Артура.
Звонарев каждые четверть часа ходил в потерну, ведущую в передний капонир, и там прислушивался к стуку, доносившемуся из подземного коридора.
Двое часовых зорко следили за происходившим во рву.
– Японец дюже торопится. Вот-вот взорвет мину, - тревожно докладывали они прапорщику, но продолжали оставаться на своих местах.
Около трех часов дня стук прекратился. Звонарев понял, что момент взрыва приближается. Он отвел всех солдат к тыловой казарме, велел зарядить орудия.
Сам стал за наводчика у правой пушки.
– Стрелять только тогда, когда японцы взберутся на бруствер, предупредил прапорщик Блохина, Юркина и Лебедкина.
Прошло несколько томительных минут. Звонарев уже начал думать, что он ошибся, ожидая немедленного взрыва, как вдруг земля вздрогнула, передний бруствер чуть колыхнулся и сразу глубоко осел. В то же время из переднего рва поднялось густое облако темно-сизого дыма. Стало очевидно, что вследствие слабой забивки камуфлет прорвался в ров и вызвал лишь частичное оседание бруствера.
Вслед за взрывом раздались крики "банзай", и японцы ринулись на штурм. На переднем бруствере сначала показались два офицера, которые обнаженными шашками указывали путь своим солдатам.
– Не торопись стрелять, - еще раз напомнил прапорщик.
Блохин ерзал от нетерпения на месте, его лицо разгорелось от возбуждения.
В правой руке он держал вытянутый шнур, в левой - свою трофейную винтовку.
У Юркина постукивали зубы, и он беспокойно вертел головой то в сторону прапорщика, то в сторону японцев.
Между тем с каждой секундой на бруствере появлялось все больше японцев.
Вскоре они заполнили весь передний вал. Офицеры взмахнули саблями, и несколько сот человек со штыками наперевес ринулись внутрь форта.