Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Но какой ценой!
– горько усмехнулся капитан. Потерял столько прекрасных разведчиков - один лучше другого.
– На войне не без жертв, - пытался успокоить его Звонарев.
– Но все же надо стараться, чтобы их было возможно меньше.
Выяснив обстановку, прапорщик вернулся на батарею.
– Вам телефонограмма, - протянул Звонареву бумажку Гудима.
Командир артиллерии приказывал прапорщику прибыть на следующий день в Управление за получением указаний по рекогносцировке артиллерийских позиций и наблюдательных пунктов в районе расположения
Сигнальная пушка на Золотой горе грохнула как раз в тот момент, когда Звонарев входил в Управление артиллерии. Одновременно на судах, стоящих на рейде, послышался перезвон склянок, отбивавших полдень. Справившись у адъютанта, в Управлении ли Белый, Звонарев постучал в генеральский кабинет.
Дверь приоткрыл полковник Тахателов. Красный от возбуждения, он спорил о чем-то с генералом.
– Согласно распоряжению вашего превосходительства в Управление артиллерии прибыл, - отрапортовал прапорщик Белому.
– Спросите его, Василий Федорович, он с батареи литеры Б и, наверно, был свидетелем и участником ночной атаки, - вместо приветствия проговорил Тахателов.
– Была ли необходимость стрельбы на Залитерной позапрошлую ночь во время японской атаки?
– обратился к Звонареву генерал.
– Своим огнем она спасла положение. Таково мнение и Гудимы и командира стрелков капитана Шметилло.
– Рапорт Гудимы я уже получил, а о донесении Шметилло мне пока ничего не известно.
– Я же говорил, ваше превосходительство, что ему надо отдавать в приказе не выговор, а благодарность!
– торжествующим тоном воскликнул полковник.
– Но он грубо нарушил все инструкции об открытии огня. Стольников прав, жалуясь на его недисциплинированность.
– Какая тут может быть дисциплина, когда японцы голыми руками забирают батарею! Молодец Борейко! Вы, Василий Федорович, как хотите, а я ему от себя скажу большой спасиба, - с кавказским акцентом проговорил Тахателов.
– Я знаю ваши неизменные симпатии к Борейко, вы всегда горой стоите за него.
– Говорю прямо - люблю, как сына! Пусть пьяница, скандалист, но все же лучший офицер у нас в артиллерии.
– Слов нет - Борейко прекрасный артиллерист, но крайне недисциплинирован, никогда не знаешь, что он выкинет.
– На войне надо считаться только с реальной обстановкой и действовать сообразно с ней. Она же ни в какие инструкции уложиться не может. Спасибо надо говорить Борейко, а не ругать его, - не унимался Тахателов.
– Спасибо я не скажу, а ограничусь напоминанием о необходимости беречь снаряды.
Стольников подал рапорт о болезни. Вместо него я назначаю Жуковского, который поправился. С Борейко они старые друзья. Перемещать же Борейко я просто боюсь. На Залитерной он прижился и сидит спокойно, на новом же месте тотчас начнет переделывать все по-своему. Хлопот с ним не оберешься!
– Что прикажете мне делать, ваше превосходительство?
– почтительно справился Звонарев.
– Обратитесь, душа мой, к Варе. Она уже за вас получила все инструкции, дружески похлопал прапорщика по плечу Тахателов.
–
За столом, вспомнили, что сегодня день Сергия Радонежского и что, следовательно, Звонарев именинник. Варя захлопала от радости в ладоши.
– Я и забыл - у нас во второй и одиннадцатой ротах сегодня ротные праздники. Надо заехать их поздравить, - вспомнил генерал, - а пока выпьем за присутствующего именинника и пожелаем ему счастья.
– Вместе с Варей, - добавил Тахателов и захохотал.
Звонарев покраснел и взглянул на часы.
– Мне надо поторапливаться, - проговорил он.
– Теперь рано темнеет.
Белый в двух словах объяснил Звонареву задание; выбрать позиции для батарей и найти наблюдательные пункты между Голубиной бухтой и деревней Яхуцзуй, что около укрепления номер пять Западного фронта.
– Участок занят отрядом капитана Романовского, штаб которого расположен в деревне Юдзянтунь Южный. Этот пакет передайте капитану, - закончил Белый.
– Вы-то зачем едете со мной?
– справился прапорщик у Вари, когда они двинулись в путь.
– С вами?! Не слишком ли много чести! Я еду по распоряжению главного врача нашего госпиталя, чтобы передать медикаменты и перевязочные материалы в Западный отряд.
День выдался довольно теплый, ясный. Японские батареи, воспользовавшись улучшением погоды, начали усиленно обстреливать внутренний рейд и порт.
Несколько снарядов упало около Артиллерийского городка.
– Придется ехать вокруг Пресного озера, чтобы миновать район обстрела, решила Варя.
Миновав Старый город, они очутились в Новом городе. Здесь было тихо.
Пользуясь теплым солнечным днем, публика, в большинстве раненые, прогуливалась по набережной. Среди гуляющих Варя и Звонарев увидели Вениаминова под ручку с Лолочкой. Прапорщик хотел было их окликнуть, но Варя ударила нагайкой его лошадь.
– Не смейте здороваться с ними!
– грозно зашипела девушка.
Не позволила она своему спутнику и завернуть к дому Акинфиевых.
– На обратном пути полюбуетесь на вашу ненаглядную Наденьку, которая так эффектно натянула вам нос, выйдя замуж за вашего же друга!
– иронизировала Варя.
Проехав мимо морского госпиталя, они свернули на дорогу, ведущую к Голубиной бухте. Здесь было тихо. По дороге двигались, скрипя огромными колесами, китайские арбы, тарахтели две-три военные повозки.
С моря тянул прохладный солоноватый ветер. Лошади, радостно пофыркивая, шли широкой рысью. Кубань, легкая и грациозная, красиво перебирала своими точеными ножками в белых чулочках. За ней следовал более крупный и тяжелый Дон, поекивая селезенкой.
Скоро Варя и Звонарев увидели перед собою деревню Юдзянтунь. У крайних домов, преграждая дорогу, стоял длинный стол, за которым сидело человек двадцать офицеров. Тут же рядом в канаве копошились денщики, откупоривая бутылки. Несколько поодаль песельники выводили какую-то залихватскую мелодию.