Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
– Кто эта дама? – спросил адмирал у Дукельского.
– Заведующая городской Пушкинской школой Желтова, – за лейтенанта ответил Звонарев. – С ней две учительницы.
– Я хотел бы с ними поговорить, – остановился адмирал, – о чтении лекции для рабочих порта и для матросов.
– Я сейчас ее сюда попрошу, – вызвался поручик.
– Что вы, это невежливо, – ответил Макаров. – Я сам к ним подойду, вы только представьте меня.
Приблизившись к Желтовой, адмирал снял фуражку и подождал, пока Звонарев представил его.
– Адмирал Макаров!
– Степан Осипович Макаров, – поправил адмирал. – Мне хотелось поговорить с вами, сударыня, о проведении лекций для матросов и рабочих порта.
– Мы, конечно, с удовольствием
– На территории порта, не говоря уж об эскадре, распоряжаюсь я и никакого вмешательства полиции в вашу работу не допущу. Конечно, это не значит, что я разрешу вам вести какую бы то ни было агитацию на лекциях. Все должно быть в строго законных и дозволенных правительством рамках.
– Мы никогда ничего запрещенного не допускаем, но полиция находит нежелательным, например, изложение теории о происхождении вселенной.
– Следует, конечно, избегать тем, которым может быть придан политический характер. О подробностях вы уж сами договоритесь с заведующим кадрами вольнонаемных рабочих и командиром Квантунского флотского экипажа.
– Но они, может быть, с нами и разговаривать не пожелают?
– Георгий Владимирович, вызовите их ко мне на завтра, – я дам указания о лекциях.
Договорившись с учительницами, Макаров вместе с Варей, Дукельским и Звонаревым направился к набережной.
На пристани, не ожидая, пока ему подадут адмиральский катер, Макаров сел в первую попавшуюся шлюпку с «Петропавловска».
– Всего доброго, спасибо за прогулку всем и внучке особенно, – уже издали проговорил на прощанье адмирал.
Проводив Макарова, Дукельский расстался с Варей и Звонаревым.
Двадцать третьего марта Звонарев поднялся, когда еще только начинало светать, и поспешил на Ляотешань, где шла установка батарей и дальномеров. Денщик сообщил ему, что всю ночь сильно стреляли береговые батареи и что будто бы японец опять в проход лез.
На пристани прапорщика ждал катер.
Несмотря на то, что солнце еще не взошло, эскадра уже вытягивалась на внешний рейд. Головным шел «Аскольд» под флагом командующего флотом, за ним – крейсера «Новик», «Баян» и «Диана», флотилию замыкали тяжелые громады броненосцев.
– Всю ночь япошки под берегом шлялись, эскадра, верно, пошла их отогнать подальше. Ноне корабли на якорях не застаиваются, каждый день в море ходят, не то что раньше. Новый адмирал никому покоя не дает: ни миноносцам, ни броненосцам, – занимал разговорами Звонарева старшина на катере.
На опустевшем внутреннем рейде остались только «Ретвизан» и «Цесаревич». «Паллада» была введена в сухой док. Оба броненосца перетягивались на верпах [95] , поворачиваясь бортом к Ляотешаню.
– К стрельбе изготовляются, – продолжал старшина, показывая на броненосцы. – Вчера еще с них телефон провели до самой вершины Ляотешаня. Стрелять будут из порта, а командовать – с горы. Не чует япошка, что его ждет.
– Они прекрасно знают обо всем, что делается в Порт-Артуре, шпионов у них хоть отбавляй, – возразил прапорщик.
[95]
Верп – вспомогательный якорь на корабле, служит для стягивания судна с мели и при перемене места судна на рейде; завозится на шлюпках.
В утреннем тумане неожиданно совсем близко появился пирс минного городка.
Сойдя с катера, Звонарев двинулся было по обычной тропинке, но вскоре его остановили два солдата-сапера с красными флажками в руках.
– Обойти придется, ваше благородие, тут сейчас будут рвать скалы, вон стежка вбок пошла, – указал
Звонарев свернул, куда было указано, и через несколько минут вышел на проложенную саперами дорогу. Тут он встретился с Кондратенко, который только что слез с лошади. Они пошли вместе. По дороге генерал сообщил о появлении японской эскадры у Артура.
– Возможно, опять начнут обстрел города или попытаются высадить десант. На всякий случай я еще ночью двинул к Голубиной бухте полк с батареей.
– Сегодня им едва ли удастся повторить прошлый спектакль: как-никак, а восемь двенадцатидюймовых пушек «Цесаревича» и «Ретвизана» что-нибудь да значат, – ответил Звонарев.
– Только бы они смогли стрелять; вернее, связь не подвела бы.
– Об этом наверняка позаботится сам адмирал, он придает Ляотешаню исключительно большое значение.
Вскоре их встретил инженер-подполковник Рашепский, руководивший постройкой дороги, который доложил генералу о ходе работы.
В это время со стороны Артура донесся тяжелый гул выстрела.
– Береговые батареи открыли огонь, – пояснил Рашевский [96] , и Кондратенко заторопился дальше.
Через несколько минут он с Звонаревым был уже на вершине Ляотешаня. Солнце только что взошло из-за моря, освещая первыми, еще неяркими лучами гладкую поверхность воды. К западу море было пустынно до самого горизонта, но к юго-востоку на сверкающей поверхности воды четко вырисовывалась вся японская эскадра, идущая тремя колоннами к Артуру. Дым из многочисленных труб далеко застилал небо, скрывая за собой часть горизонта. Массив Золотой горы и Тигрового полуострова скрывал от глаз береговые батареи и вышедшую на внешний рейд эскадру, поэтому их выстрелов не было видно, и только взлетающие около судов столбы воды указывали на ведущуюся артиллерийскую стрельбу.
[96]
Рашевский Сергей Александрович (1866–1904) – военный инженер, подполковник (посмертно получил звание полковника). Окончил Военно-инженерную академию в 1890 году. Принимал деятельное участие в создании укреплений Порт-Артура, руководил минной войной, участвовал вылазках. Погиб вместе с генералом Кондратенко 2 декабря 1904 года.
Большой интерес представляет дневник С. А. Рашевского, который он вел с 26 января по 29 ноября 1904 года и в котором отражены многие важнейшие события обороны Порт-Артура. Так как дневник этот был лишней уликой против продажного командования, сдавшего крепость японцам, военное ведомство, приобретя в 1905 году рукопись дневника, передало ее в архив «в запечатанном виде». «Дневник полковника С. А. Рашевского» издан в 1954 году Институтом истории АН СССР («Исторический архив», т. X). А. Н. Степанов был одним из его рецензентов и в последующих за публикацией этого дневника изданиях «Порт-Артура» несколько дополнил характеристику С. А. Рашевского.
Ответив несколькими залпами по береговым батареям, японцы замедлили свое движение и разделились на две части. Легкие крейсера и миноносцы, отойдя несколько в море, остались перед Артуром, а броненосцы и броненосные крейсера, – всего двенадцать кораблей, – направились за Ляотешань с очевидным намерением повторить оттуда бомбардировку города и порта. Но тут их ожидал неприятный сюрприз: не успели корабли занять позиции для обстрела, как по ним открыли перекидной огонь сперва «Ретвизан», затем и «Победа». Японцы, видимо, не ожидали этого, замялись и только немного спустя начали стрелять; Один из снарядов с «Ретвизана» вскоре попал в головной броненосец, который поспешно стал отходить Дальше в море, за ним двинулись и другие суда.