Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
– Не понравилось чертям! – радостно проговорил Кондратенко.
– Нас, видимо, японцы не замечают или не понимают, зачем мы здесь находимся, – заметил Звонарев.
– Не пророчьте, а то, чего доброго, они начнут нас обстреливать, и тогда нам не поздоровится, блиндажей ведь еще нет, и укрыть людей негде, – предостерегал генерал.
Как бы в подтверждение его слов послышался зловещий свист быстро приближающегося снаряда, и тотчас несколько ниже по горе взвился черный султан дыма.
– Отведите людей, работающих на постройке батарей, за гору, – распорядился
Звонарен поспешил вниз, где шла установка шестидюймовых пушек под руководством фейерверкера, так как Гобято еще не успел приехать. Солдаты, не обращая внимания на стрельбу, продолжали возиться с установкой лафетов, перебрасываясь шутками.
– Авось, ваше благородие, нас не зацепит, – возразил один из них, когда Звонарев приказал им уходить.
– Надо бы поскорее пушки установить, да тут же их и испробовать по японцу. Первое орудие уже готово.
– Снарядов же к ним нет.
– Вчера к вечеру десятка полтора снарядов и зарядов подвезли и оставили недалеко за горой.
Скоро крайнее правое орудие было уже готово к стрельбе, и солдаты несли к батарее на руках почти трехпудовые снаряды и пудовые заряды. Заметив это усиленное движение, японцы дали залп по батарее.
– Ложись! – едва успел крикнуть Звонарев, заслышав свист снаряда, как дым и пыль уже окутали батарею, а камни и осколки со свистом полетели во все стороны. Солдаты мигом распластались на земле. Один из них, несший тяжелый снаряд, осторожно положил его на землю, а затем укрылся за столь своеобразным бруствером.
Как только опасность миновала, все быстро вскочили.
– Ваше благородие, орудие готово! – доложил фейерверке?
Звонарев в последний раз осмотрел лафет и, убедившись, что все в порядке, скомандовал прицел и целик. Солдаты плотным кольцом окружили пушку, с нетерпением ожидая выстрела.
– Пли!
Прикрывая от солнца глаза ладонями, они старались не пропустить всплеска от падения снаряда.
– Малость недолет, – первым заметил фейерверке?
– Батарею обновили, а теперь пошли по местам продолжать работу, – скомандовал прапорщик.
Солдаты стали расходиться, оглядываясь при каждом выстреле.
Войдя в азарт, вся орудийная прислуга с нетерпением следила за стрельбой. Каждое падение снаряда мимо цели вызывало у всех острое чувство досады.
– Ослеп ты, что ли, сегодня? – сердито бурчали со всех сторон на наводчика. – Протри глаза!
– Ваше благородие, прицелу бы на полделения прибавить, – советовали они Звонареву.
Велика была общая радость, когда наконец снаряд угодил в середину одного из броненосцев и повредил дымовую трубу. Солдаты, бросив работу, начали качать и Звонарева, и наводчика, и фейерверкера. Японцы же, как бы обидевшись на подобное обращение с ними, стали уходить в море под громкие крики «ура» на батарее.
Кондратенко, спустившись на батарею, горячо поблагодарил артиллеристов и пожал руку Звонареву.
– Недолго, однако, сегодня японцы постреляли, всего что-то около часа, да и выпустили совсем мало снарядов. По телефону сейчас сообщили, что повреждений ни в городе, ни в порту нет.
Радостно
– Вы с Ляотешаня? – спросил Стессель.
– Так точно, оттуда.
– Каковы результаты нашей стрельбы?
– Попали – один снаряд с броненосцев и один с нашей сухопутной батареи, после чего японцы ушли, – доложил Звонарев.
– От лица службы благодарю вас, прапорщик, – напыщенно произнес Стессель, пожимая Звонареву руку.
– Успех принадлежит не мне, а морякам: это их стрельбы испугались японцы.
– Моряки смогли попасть только потому, что хорошо работали установленные вами дальномеры. Кроме того, и у вас было попадание. Значит, вы, артиллеристы, прогнали японцев, а не моряки. Передайте мною благодарность также генералу Белому, – закончил генерал.
– Мосье Звонарев из скромности умаляет свои заслуги, достойные награды, – вмешалась Вера Алексеевна. – Не беспокойтесь, – за богом молитва, а за царем служба не пропадают. Заглядывайте как-нибудь к нам вместе с Варей Белой. – И генеральша протянула свою руку, к которой прапорщик не замедлил приложиться.
Вечером того же дня Дукельский привез Звонареву приказ по эскадре с благодарностью артиллеристам за удачные действия.
А вскоре Звонарев был откомандирован обратно на Электрический Утес, так как Чиж, идя ночью по брустверу, упал и вывихнул ногу.
Известие о предстоящем прибытии на Электрический Утес генерала Белого вызвало на батарее переполох. Человек двадцать солдат усердно подметали двор, в казарме спешно протирали окна, мыли полы и поправляли стройные ряды коек, В столовой дневальные с остервенением терли столы, смахивали паутину по углам и подбеливали стены. На кухне Заяц, недавно назначенный артельщиком, вместе со своим помощником Белоноговым и кашеваром старательно выписывал на доске раскладку сегодняшнего обеда. Сам Жуковский, выстроив роту, производил осмотр солдатского обмундирования. Ротные цирюльники наспех стригли и брили. Звонарев был занят на прожекторной станции, разладившейся за время его отсутствия. Один Борейко ничего не делал и одиноко расхаживал по брустверу батареи, насмешливо поглядывая на происходящую суету.
– Никогда появление японцев не вызывало у нас такого волнения, – заметил он проходившему мимо Жуковскому, – как прибытие начальства. Можно подумать, что генералы и есть наш главный враг на войне!
Капитан только отмахнулся.
Обернувшись к Золотой горе, Борейко увидел экипаж, в котором сидело несколько человек. В бинокль он сразу разглядел Белого и рядом с ним какого-то моряка в черном пальто.
– Бей тревогу, – приказал он дневальному по батарее.
Тот опрометью бросился к железной доске и начал изо всей силы колотить. Солдаты, услышав звон, тотчас же побросали свои занятия и кинулись к орудиям. За ними, задыхаясь от быстрой ходьбы, шел Жуковский.