Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
Когда все собрались, к награждаемым подошел Макаров. Желая особенно подчеркнуть торжественность происходящего, адмирал был в полной парадной форме. Его сопровождал великий князь Кирилл Владимирович и все адмиралы эскадры, тоже в парадной форме. Макаров поздоровался с матросами и вместе со своей свитой неторопливо прошел по фронту. Некоторых он спрашивал, за что представлен к награде, давно ли состоит на службе, где служил раньше…
Матросы отвечали громко, без смущения.
– На молитву, шапки долой! – скомандовал старший офицер.
Начался молебен.
Раздалась команда: «Накройсь!»
Макаров обратился к награждаемым с речью:
– По единодушному выбору ваших товарищей вы признаны достойнейшими самой высокой военной награды. Получив Георгиевский крест, вы явитесь гордостью той части, в которой вы служите. Помните же высокое значение Георгиевского креста, которым вы сегодня награждаетесь, и проявляйте себя достойными этой награды, – прочувствованным тоном произнес адмирал.
Затем он приступил к раздаче наград. Дукельский вызывал по наградному списку награждаемых. Они поодиночке подходили к адмиралу. Каждого из них в отдельности командующий флотом поздравлял, расспрашивал о службе, желал дальнейшей удачи в боях. Затем великий князь, с трудом подавляя зевоту после вчерашнего кутежа, прицеплял награжденному крест.
– Как стоишь, болван! Грудь вперед, голову выше! – вполголоса покрикивал он при этом на матросов.
Поодаль расположился Верещагин с альбомом, быстро делая наброски матросов; из-под его карандаша выходили радостно возбужденные лица матросов, отвечающих Макарову, и угрюмые, хмурые, иногда испуганные, – стоявших перед великим князем. Художник двумятремя штрихами давал целую гамму настроений.
Когда раздача крестов закончилась, матросы вновь выстроились.
– В честь новых георгиевских кавалеров, ура! – провозгласил Макаров, вытягиваясь и прикладывая руку в белой перчатке к треуголке.
Музыка заиграла туш, а с судов эскадры грянул салют. Эскадра чествовала своих героев.
Лица награжденных просветлели. Они с горячей любовью смотрели на своего любимого дедушку-адмирала.
Едва смолкли крики, как из строя матросов раздался взволнованный, срывающийся голос;
– Нашему любимому адмиралу, нашему «дедушке» ура!
Над тихим артурским рейдом понеслись громовые раскаты русского боевого клича. Макаров, высокий, широкоплечий, с развевающейся по ветру бородой, стоял навытяжку перед матросами, которых он не раз водил в бой под своим адмиральским флагом. Лицо его светилось любовью. Он с гордостью глядел на матросов.
Долго не умолкали крики. Когда наконец адмирал махнул рукой, они постепенно, как бы нехотя, стали смолкать.
– Спасибо, братцы! – задушевно проговорил Макаров.
– Рады стараться! – гаркнули матросы. И снова понеслось по рейду «ура», перекинулось
– Это какой-то массовый психоз! – недоуменно бурчал князь Ухтомский, прислушиваясь к разносящимся по рейду крикам. – Матросы совсем сошли с ума от радости при виде Макарова.
– Это, ваше сиятельство, тот стихийный рев, которым суворовские чудо-богатыри приветствовали своего батюшку Александра Васильевича, – ответил Дукельский.
Тридцатого марта 1904 года, около полудня, на миноносце «Страшный» был получен секретный пакет из штаба флота. Командир миноносца капитан второго ранга Юрасовский недовольно поморщился, заранее предчувствуя неприятности.
– Не дадут и пасху как следует отпраздновать! Опять куда-нибудь пошлют на ночь глядя, – сердито проворчал он и вскрыл пакет. – Так и есть! «С темнотой вместе с отрядом миноносцев идти на поиски к островам Саншантоу». – Он постучал кулаком в стену своей каюты. На стук явился инженер-механик миноносца Дмитриев. Он был чисто выбрит, в новом сюртуке, раздушен.
– Что случилось, мой друже и капитане? – шутливо спросил он. – Опять штаб строит какие-либо каверзы нашему «Страшному»?
– Получен приказ – сегодня в ночь идти к островам Саншантоу в отряде Елисеева. Как у тебя дела по машинной части?
– Вот тебе и раз! А я только что собрался съехать на берег да «провернуть» там хорошенько! Ведь я же все праздники просидел за переборкой машин, – разочарованно проговорил Дмитриев.
– У тебя все в порядке? – повторил Юрасовский.
– Машины в исправности, полный запас угля, пресной воды до Чифу хватит, – доложил механик.
– Машинная команда налицо?
– Только вахтенные, остальные с утра на берегу. Я их сегодня отпустил до спуска флага: они ведь все праздники работали.
– Надо сейчас же за ними послать.
– Где их, чертей, теперь сыщешь? Разбрелись по кабакам. К вечеру явятся, а раньше едва ли их соберешь.
– Позови ко мне боцмана, а сам подумай, как выловить из города твоих духов.
– А мне нельзя будет хотя бы до вечера съехать на берег? – нерешительно спросил Дмитриев.
– Пожалуй, можно! Выйдем мы около девяти вечера. Только с условием: разыскать на берегу Малеева и Акинфиева и предупредить их о предстоящем выходе в море.
– Есть, есть, – обрадовался механик. – Со дна морского достану их, обойду все злачные места, но найду.
– Сам только нигде не застрянь. Они, вероятно, или на «Этажерке» девчонок тралят, или вахту несут у Ривы. Андрюша наш что-то о ней часто поговаривает, как бы он не сел там на банку.
– Зайду и туда! Но насчет Ривы напрасно беспокоишься: она зафрахтована Дукельоким, и он едва ли кого к ней подпустит. Итак, спешу! – Дмитриев скрылся.
Съехав на берег, он прежде всего направился на «Этажерку». День был теплый, слегка пасмурный, с моря шел легкий туман. Все дорожки бульвара были запружены гуляющими. Гремела музыка. Порт-артурцы спешили на берег подышать чистым морским воздухом.