Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
Очень высокого роста, широкоплечий, с пушистыми седыми бакенбардами, с отрывистой лающей речью, он показался прапорщику типичным армейским бурбоном.
Генерал принял прапорщика просто и смеялся, слушая его рассказ.
Вернувшись от Стесселя, Фок уселся в мягкое кресло и принялся читать недавно полученную в Артуре немецкую газету «Остазиатнше Цейтунг». Не успел он погрузиться в дебри высокой политики, как к нему вихрем влетел радостный Гантимуров.
– Приказание вашего превосходительства
– Когда и при каких обстоятельствах?
– Сегодня, от воспаления легких, которое я ему устроил. Надеюсь, вы теперь не откажетесь вернуть мне хотя бы часть моих векселей?
– У меня к этому нет никаких оснований, – невозмутимо ответил генерал.
– Зато у меня есть все основания считать вас непорядочным человеком, – вспыхнул поручик.
– Что вы, сутенер, шулер и просто мелкий жулик, понимаете в порядочности?
– Во всяком случае, больше, чем бывшие жандармы и шпионы.
– Напрасно вы думаете, что можете меня оскорбить. Я слишком презираю вас, чтобы обижаться. Но так как ваше присутствие не доставляет мне никакого удовольствия, то прошу вас покинуть мою квартиру. Эй, подать поручику пальто! – крикнул генерал.
Князь ушел. Фок по телефону вызвал Рейса и, попросив не допускать Гантимурова до Стесселя, добавил:
– Жду вас немедленно к себе.
– Позвать сюда Шубина, – приказал он затем денщикам.
Как только Шубин появился в комнате, лицо Фока сразу просветлело.
– Итак, наш милейший друг Василий Васильевич, к великому сожалению, покинул бренный мир. Что же вы собираетесь теперь делать?
– Господин Тифонтай предусмотрел этот случай Управление всеми делами передается мне, но под мудрым контролем вашего превосходительства, – отвечал Шубин.
– Никогда не думал, чтобы он оказался столь дальновидным.
– Покойный капитан был неплохим советчиком.
– Постараюсь во всем следовать ему, за исключением оплаты моих, как вы выразились, мудрых советов. По своему генеральскому чину и положению я должен получать значительно больше, чем получал Сахаров
В цене скоро сошлись. Обсудив затем некоторые детали, оба собеседника поднялись с мест.
– Да, не думаете ли вы, милейший, что некий князь совершенно не нужен в Артуре?
– Мои мысли всегда совпадают с желаниями вашего превосходительства.
– Тем лучше, медлить не следует.
– Все будет сделано в кратчайший срок!
Шубин исчез, а на смену ему появился Рейс.
– Надо немедленно опечатать квартиру Сахарова, – с места начал Фок.
– Это уже сделано.
– …и назначить комиссию для приведения в ясность оставшихся дел и имущества. Общее руководство – за мной, но меня в нее официально не вводите.
Рейс едва успевал записывать распоряжения Фока.
– Сегодня же оформите у Стесселя этот приказ.
– Будет сделано, ваше превосходительство.
– Итак, мы теперь без всяких посторонних лиц связаны со штабом, но, конечно, не Куропаткина, –
– Кстати, следовало бы также чем-либо отметить память нашего незабвенного друга. Это бы и для нас было полезной ширмой. Надо подумать о сооружении ему памятника в Дальнем, – предложил Рейс.
– Нет, этого без разрешения японцев не сделаешь. Проще представить его к ордену, например – к Георгиевскому кресту.
– Но за что же?
– Хотя бы за то, что так хорошо сумел наладить связь с… японцами. Это ведь дело весьма рискованное. Подайте-ка эту мысль Вере Алексеевне!
Поздний звонок встревожил собравшуюся на покой Веру Алексеевну. Не желая беспокоить уже дремавшего в постели мужа, она сама вышла в приемную.
– Приношу тысячу извинений! Не будь самых срочных дел, никогда не посмел бы обеспокоить в столь поздний час, – расшаркался Рейс. – Сейчас получил известие о смерти в больнице Красного Креста капитана Сахарова.
– Василий Васильевич умер? – с ужасом воскликнула генеральша и от волнения опустилась на стул. – Какое несчастие! Неужели эти медики не могли его спасти? Два дня тому назад уверяли, что он вне опасности – и вдруг умер! Завтра же велю отслужить по нем панихиду. – И Вера Алексеевна по-настоящему всхлипнула.
– После Василия Васильевича осталось значительное имущество, различные документы, имеющие, быть может, большую государственную важность. Все это надо привести в ясность, необходимо принять сразу же экстренные меры. Я набросал тут проект приказа и хотел просить его превосходительство о подписи.
– Анатоль уже спит, завтра с утра я передам ему. Никак не могу примириться с мыслью, что бедного Василия Васильевича уже нет на свете, – печально вздохнула Вера Алексеевна. – Когда же всем этим ужасам придет конец?
– Когда это найдет нужным и возможным Анатолий Михайлович.
– Разве дело только в нем? А Фок, Смирнов, Белый, Кондратенко, адмиралы…
– Генерал Фок давно уже обдумывает этот вопрос. Вот с Кондратенко договориться труднее! Остальных не стоит и принимать в счет. В случае чего их можно и обезвредить.
– Роман Исидорович еще месяц тому назад поднимал вопрос о сдаче, но Анатоль отклонил его предложение, – проговорилась генеральша. – Только вы не выдавайте меня мужу, Виктор Александрович. Это секрет.
– Тем не менее Кондратенко проявляет самую кипучую деятельность по обороне Артура и, кроме того, очень популярен среди солдат и младших офицеров.
– Ну, тех-то никто спрашивать не станет, что делать. Прикажут – они сдадутся.
– А если нет?
Вера Алексеевна с удивлением и страхом посмотрела на своего собеседника.