Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
Присутствовавшие, прикрывая зевоту, с тоской слушали генерала. Появился Кондратенко.
– Теперь мы все в сборе. Приступим же к делу, – громко заметил Белый.
– Да, да, – заторопился Смирнов. – Я вам зачитаю свои соображения в другой раз. Итак, господа, Высокая пала, эскадра больше не существует. Что же нам делать дальше?
– Продолжать оборону, – отозвался с места Кондратенко.
– Но у нас на исходе снаряды и патроны, гарнизон быстро тает, – подал голос Рейс.
– Снарядов хватит на отбитие двух больших штурмов, – резко проговорил Белый, – а если штурмов не
– Как обстоит дело с продовольствием? – справился Кондратенко.
– Муки имеется на два месяца, крупы на две недели, на мясо можно пустить еще до трех тысяч лошадей, что даст возможность продержаться около двух месяцев, – ответил Смирнов.
– Кроме того, сегодня в Голубиную бухту пришел, прорвав блокаду, английский пароход «Кинг Артур». На этот раз моряки своевременно предупредили меня, и все обошлось благополучно, – сообщил Белый.
– А что он доставил? – живо спросил Фок.
– Пятьдесят тысяч пудов муки, немного консервов и колбасы, но боевых припасов, к сожалению, на нем не оказалось.
– Тогда мы обеспечены продовольствием, по крайней мере, еще на месяц, то и до конца февраля. За это время к нам могут подойти и другие пароходы, – обрадовался Кондратенко.
Затем он сообщил о показаниях пленного японского адвоката. Это вызвало оживленный обмен мнений среди присутствующих. Все в один голос, кроме Рейса, говорили о необходимости защищать Артур до последней возможности.
– Раз положение японцев столь критическое, наш долг перед родиной елико возможно затянуть оборону крепости. Преждевременная ее сдача, хотя бы на один день, будет тяжким преступлением, граничащим с прямой изменой, – необычно для него пылко проговорил Белый.
– Генерал-адъютант все же приказал мне поставить на совете вопрос о пределе возможной обороны крепости, – проговорил Рейс.
– Говорить о сдаче Артура сейчас совершенно недопустимо, – горячился Кондратенко. – Будем воевать, пока есть снаряды и патроны! Не станет их – пойдем в штыки, будем драться врукопашную.
Слушая эту речь, Фок понял, что еще никогда Кондратенко не был так опасен для выполнения задуманных им планов, как сейчас. Он, получив от пленных сведения о внутренней слабости Японии, решил действовать немедленно.
– О да! Говорить о капитуляции еще слишком рано, – неожиданно проговорил он.
Рейс с удивлением взглянул на генерала и замолчал
Совещание окончилось. Гости стали расходиться. Задержались только Фок и Кондратенко.
– На втором форту дела обстоят неважно. Роман Исидорович! – обратился к Кондратенко Смирнов. – Того и гляди, японцы ворвутся во внутренние казармы.
– Я надеюсь на Фролова. Пока он жив – второй форт будет в наших руках.
– Зря только губите людей, ваше превосходительство, – вмешался Фок. – Чему быть, того не миновать Второй форт так сильно разрушен, что нам его все равно не удержать. Так зачем же упорствовать в его обороне?
– Я в одном из своих вариантов предусмотрел эту возможность. Но пока еще форт в наших руках, – заметил Смирнов.
– Сегодня наш, а завтра может быть японским, – многозначительно проговорил Фок.
– Надеюсь, что по-вашему
– Все же съездите-ка туда, Роман Исидорович, – предложил Смирнов.
– Я собирался побывать там завтра утром.
– Нет, нет, следует побывать сейчас же, – сразу оживился Фок. – Хозяйский глаз многое может заметить, чего не скажут никакие донесения.
Кондратенко посмотрел на часы.
– К девяти вечера, раньше я туда не поспею… – проговорил он.
– Торопиться, конечно, не следует, – говорил Фок. – Я и сам бы отправился с вами, Роман Исицорович, да что-то простужен, насморк, кашель.
Генералы простились.
Вернувшись домой, Фок немедленно послал за Шубиным и сообщил ему о предстоящей поездке Кондратенко на второй форт.
– Вам представляется удобнейший случай развязать мне руки, – закончил генерал.
– Приложу все свои силы, чтобы помочь вашему превосходительству.
Шубин исчез.
Вечером, в начале девятого, Кондратенко в сопровождении нескольких ординарцев легкой рысцой ехал через новый Китайский город, направляясь в штаб Горбатовского. Дул сильный ветер. Сухой снег с легким шуршавшем катился по земле.
Прибыв в штаб Восточного фронта, Кондратенко выслушал доклад Горбатовского о положении на втором форту.
– Я сейчас отправлюсь туда лично. Вас же, Владимир Николаевич, беспокоить не буду, отдыхайте, пока на фронте тихо. – И генерал вышел.
Путь на форт проходил через Куропаткинский люнет. Кондратенко нашел здесь подполковника Науменко, временно командовавшего Двадцать пятым полком, и вместе с ним двинулся дальше.
Дорога шла ходами сообщения, которые во многих местах были засыпаны землей. Приходилось с трудом перебираться через груды замерзшей почвы, камней и отдельных бревен. Добравшись до форта, генерал направился в офицерский блиндаж.
Отряхнув с себя снег и сняв намерзшие на усах и бороде сосульки, Кондратенко, как всегда, приветливо поздоровался со встретившим его комендантом форта поручиком Фроловым и вслед за ним вошел в блиндаж, где уже собрались его ближайшие помощники: подполковник Рашевский, инженер-капитан Зедгенидзе и несколько стрелковых офицеров. Поздоровавшись с каждым в отдельности, Кондратенко сел за стол в углу каземата и приступил к совещанию, расспрашивая защитников форта, что сделано за последние два дня японцами. Затем он приказал позвать охочников – солдат, особенно отличившихся за последние дни, и, поздравив их, тут же наградил Георгиевскими крестами. Среди них был и Блохин.
– Тебе полагается золотой крест второй степени, но такого у меня нет сейчас, – сказал генерал артиллеристу. – Я тебя только поздравляю, а крест получишь в штабе района.
– Покорнейше благодарю, ваше превосходительство. Крест мне тут без надобности, еще потеряю, – ответил Блохин.
– Он у меня правая рука по минной части. Природный минер, хотя и служил в артиллерии, – сказал Фролов.
– В какой роте? – поинтересовался Кондратенко.
– С Электрического Утеса, а потом на «литербе», из роты поручика Борейко и прапорщика Звонарева, ваше превосходительство.