Порт-Артур. Том 2

Степанов Александр

Почти двести человек с напряжённым вниманием слушали своего начальника. Тёмные силуэты людей чуть вырисовывались на фоне ночного неба.

– Можно мне? – раздался взволнованный голос одной из сестёр. Тихая, скромная, обычно малозаметная маленькая девушка неожиданно осмелела.

– По-моему, ответ может быть только один: назад в Артур! Там мы нужны, значит, туда и должны возвращаться. Конечно, в осаждённой крепости мы легко можем погибнуть, но ведь на то мы и русские женщины, внучки севастопольских сестёр, чтобы с нашими солдатами делить все трудности и опасности войны.

– Правильно, в Артур, к своим! Верно сказала

сестра! – загудели в толпе.

– Вместе жили в Артуре, вместе будем и умирать, – громко проговорил один из матросов судовой команды. – Понадобится – пойдём на фронт, станем к пушкам, возьмём ружья.

– Ваше мнение, господа? – обратился Петров к врачам.

– Нас родина послала в Артур, там мы и должны остаться до конца войны. Уход в нейтральный порт будет дезертирством, – ответил за всех длинный, сухопарый младший врач Миротворцев [14] , прибывший в Артур уже после начала войны.

14

Миротворцев Сергей Романович (1878–1949) – хирург, действительный член Академии медицинских наук (с 1945 г.), заслуженный деятель науки РСФСР (с 1935 г.). Участвовал в качестве хирурга в трёх войнах: Русско-японской войне 1904–1905 годов, Первой мировой войне 1914–1918 годов и Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. В Порт-Артур приехал с началом военных действий по собственному желанию, работал с 26 февраля 1904 по 1 июня 1905 года – сначала на «Монголии», затем в сухопутных госпиталях, после сдачи крепости долечивал русских раненых в плену в Японии и вместе с ними вернулся в Россию морем в 1905 году. Эти события нашли отражение в книге С. Р. Миротворцева «Страницы жизни», опубликованной в 1956 году в Ленинграде.

– Придётся моей жене овдоветь раньше времени, – прошептал провизор, но громко высказаться не посмел.

– Благодарю вас, друзья, за принятое решение. Русские люди, патриоты своей родины, иначе высказаться и не могли. Позвольте наш импровизированный военный совет считать закрытым, – с чувством проговорил Петров. – Капитан Охотский, прошу вас взять курс на Артур, – обернулся он к командиру «Монголии».

– Я снимаю с себя всякую ответственность, если мы будем потоплены миной или снарядом, – взволнованно ответил с мостика Охотский.

– Как работники Красного Креста, мы должны рисковать своей жизнью во имя спасения других, – возразил ему Петров.

Несмотря на все опасения, «Монголия» благополучно подошла на рассвете к Артуру. Рано утром пошёл сильный дождь. В предрассветных сумерках на горизонте затемнел массив Ляотешаня. Замедлив ход, «Монголия» уже при дневном свете осторожно остановилась далеко от берега, против самого входа. Тут же стояли «Севастополь», «Паллада» и миноносец «Бойкий». Справа, около бухты Тахе, виднелся «Ретвизан».

Почти всю ночь не спавшие пассажирки поспешили на палубу. Первое, что они увидели, была надводная пробоина в носовой части «Севастополя», наскоро заделанная деревом. На корме тоже зияла большая пробоина. Борт был усеян красными кругами с расходящимися во все стороны трещинками – следы прямых попаданий японских снарядов. Разбиты обе мачты, разворочена передняя труба. Обуглившиеся, закопчённые пожаром верхние надстройки, пушки с полуоборванными

дулами – всё это придавало броненосцу жалкий вид.

По всему кораблю, как муравьи в потревоженном муравейнике, сновали матросы, приводя его в порядок. На верхнем переднем мостике стоял Эссен со сбитой на затылок фуражкой и в мегафон отдавал различные приказания, а рядом с ним облокотился на поручни бледный, усталый Акинфиев.

Рива, сложив руки рупором, громко окликнула его и замахала платком.

Лейтенант в мегафон сообщил, что он жив и здоров.

– Какие у вас потери? – послышалось сразу несколько голосов.

– Убитых нет. Ранено два офицера и пять матросов.

Вскоре показались идущие с юга в кильватерной колонне «Пересвет», «Победа» и «Полтава» с двумя миноносцами. Они изредка отстреливались от маячивших на горизонте японских кораблей. Таким образом, к Артуру собралась почти вся эскадра – не хватало «Цесаревича», «Аскольда», «Дианы», «Новика» и пяти миноносцев.

Высланные из Артура тральщики стали очищать для прохода судов рейд от мин. Со всех кораблей на «Монголию» повезли раненых.

Бездействовавший во время боя плавучий лазарет быстро стал наполняться. Весь медицинский персонал поспешил на свои места. Вслед за другими судами «Монголия» двинулась ко входу в гавань.

Ночь перед выходом эскадры адмирал Витгефт провёл без сна. С вечера он беспрерывно совещался с командирами судов, отдавая последние распоряжения эскадре и остающимся в Артуре судам. Витгефт настроен был мрачно и высказал своё мнение о неизбежном разгроме эскадры в предстоящем бою. Напрасно старался его ободрить адмирал Матусевич, в противоположность командующему флотом преисполненный твёрдой уверенности в победе.

– Чего вы, Вильгельм Карлович, так расстроились? Бог не без милости, не так страшен Того, как его представляют! Конечно, без потерь дело не обойдётся, ибо уклониться от боя мы не сможем. Но всё же некоторым судам удастся прорваться во Владивосток, – уговаривал он Витгефта.

Адмирал в ответ только печально отмахивался.

– Что ни говорите, Николай Александрович, но завтрашний выход, по-моему, сплошная авантюра, которая заранее обречена на неуспех. Быть может, покойный Степан Осипович Макаров и смог бы выполнить поставленную нам задачу, но я не флотоводец и с ней не справлюсь, – тихим, слабым голосом возражал он Матусевичу.

Прибывающие на «Цесаревич» для получения последних распоряжений командиры судов получали подробную инструкцию, как им действовать в бою, после чего Витгефт, переходя на интимный тон, спрашивал каждого из них, надеются ли они на победу. Почти все командиры отвечали стереотипно:

– Как воля Божья… Поможет Никола-угодник – одолеем японца, а не поможет – сумеем умереть с честью.

Всех командиров Витгефт на прощание целовал и отечески благословлял на ратный подвиг. Младшие флагманы были настроены различно. Князь Ухтомский откровенно заявлял, что он смотрит на выход не как на прорыв, а просто как на очередное боевое столкновение с японцами.

Зато командир отряда крейсеров Рейценштейн, только что произведённый в контр-адмиралы, бросил кратко:

– Я с крейсерами сюда не вернусь. Буду ли во Владивостоке, на дне ли моря или в нейтральном порту – не знаю, но твёрдо уверен, что артурских луж, по недоразумению именуемых Западным и Восточным бассейнами, я больше не увижу.