Портал снов
Шрифт:
— Потому что, Дин, им не интересно, — помолчав, ответила она. — Они не хотят знать никаких тайн мироздания, им не интересно, откуда они, и чхать они хотели на технологии. Такое уж у нас общество воспиталось. Доминируют низменные потребности: пожрать, размножится, развлечься. Никто не хочет учиться, никто не хочет ничего делать, никто не хочет ничего знать! А те, кто учиться, и работает, делают это лишь для того, чтобы получить власть и деньги. Никто не хочет знаний, ради знаний. Мы все сходим с ума! Взгляни, Дин, по всему миру идет война, две трети планеты в разрухе, а никого это не волнует. Ведь самое
— Су, но ведь умных людей не так уж мало, — горячо возразил он. — Вон, мои помощники, несмотря на то, что я их шпыняю, они очень умные и знания для них не пустой звук. Но и они не видят этого всего!!
— Взгляни на них внимательней, — Су подняла глаза и, прищурившись, посмотрела на обнимающуюся с Нико Жанну, о чем-то болтающую со своей подругой. — Они счастливы. У них есть друзья, родня, по вечерам они ходят в парки развлечений, смотрят кино в обнимку друг с другом или занимаются любовью, играют со своими детьми или обсуждают футбол. Им так хорошо, зачем им видеть все несовершенство мира, это ж ведь их расстроит! Сквозь занавес своей счастливой жизни они просто не видят… не хотят видеть всего этого ужаса. Те, кто не хочет закрывать глаза счастливыми быть не могут. Такая наша жизнь, — она помолчала и бросила грустный взгляд на пустую фляжку. — Ты знаешь, я не хочу детей… вернее, я бы хотела, чтобы у меня был ребенок, может и не один, но я не хочу им такой судьбы как себе, я не хочу, чтобы они все это видели и чувствовали то же, что приходится чувствовать мне. Им ведь будет еще сложнее, мир становится только хуже.
Конседин медленно поднял на нее глаза. Су сидела неподвижно, лицо ее застыло, как маска и, казалось, стало совсем безжизненным, лишь умные сейчас пронзительно голубые глаза непокорно блестели из-под густых ресниц. Больше всего на свете ему хотелось сейчас дать ей надежду и защиту.
— Я найду способ снова запустить проект, — упрямо прошептал он, скорее давая обещание самому себе, чем разговаривая с Сухвие.
— Ты же сказал, что проход закроется на неопределенное время и у нас не будет больше шанса туда попасть, — она удивленно вскинула брови.
— Найду способ обойти блокировку! Перехитрю механизм инопланетян! — внезапно нахлынувший азарт, унес безысходность и обиду. — К тому же Умница сказала, что в ее файлах есть ответ.
Су грустно улыбнулась и покачала головой.
На обочину съехала черная машина. Из нее неловко вылезла черноволосая эффектная молодая женщина и, не жалея каблуков своих дорогих туфель, побежала к ним.
— Кто это? — с легким интересом в голосе спросила Сухвие.
— О, Боже, — прошептал Конседин, приподнимаясь, и во все глаза рассматривая бегущую женщину.
— Что такое? — Су насторожилась.
— Это… это моя жена, — прошептал он.
Она была беременна: свободное легкое платье не могло скрыть внушительный живот. Су подняла глаза, взглянула Конседину в лицо. Его выражение из решительного
— Конседин, — радостно воскликнула женщина и бросилась к нему на шею.
Тот ласково погладил ее по плечам и замер. Еще минуту назад он собирался сказать ей, что хочет расстаться, а теперь решительно не знал, что ему делать.
— Боже, как хорошо, что ты вернулся. У нас будет мальчик, — цепляясь пальцами за его непослушные волосы, прошептала она.
На глаза Конседина навернулись слезы. Такой досады, отчаяния и обиды он не чувствовал даже, когда выходил из бункера. Он ведь почти решился бросить ее.
— Ты не рад? — удивленно и обиженно спросила женщина.
— Конечно, рад, — грустно соврал Конседин и нежно поцеловал ее.
Сухвие почувствовала себя лишней. Она подняла с земли сумки и встала с плиты. Конседин отстранился он жены, повернулся к ней. Подошел ближе и порывисто прижал к себе, Су уткнулась носом ему в грудь, стараясь как можно лучше запомнить его запах.
— Надеюсь, еще встретимся, — негромко прохрипел он, с трудом сдерживая слезы.
Она тепло и очень грустно улыбнулась, нежно поцеловала его в щеку и, не прощаясь, неспешно зашагала к дороге, ее золотые волосы ярко пылали на солнце, колыхаясь при ходьбе, как морские волны.
— Кто она? — тихо спросила жена Конседина, подходя к нему.
— Мой хороший друг, мы работали вместе.
— Ты с ней спал? — ревниво вскинулась она.
— Нет, конечно! — возмущенно воскликнул Конседин.
— Я верю. Пойдем?
Женщина улыбнулась, взяла Конседина за руку, и они медленно пошли к черному авто.
Сухвие спустилась с холма, и остановилась у обочины: скоро должны были подъехать ее родственники и забрать ее.
— Доктор Саджитсо! — раздался знакомый властный голос за спиной.
— Я вас слушаю, майор, — устало отозвалась врач, поворачиваясь.
— Что вы думаете о военной службе?
— Я о ней не думаю.
— К сожалению, это был не риторический вопрос. Ваша повестка, — он протянул ей сложенный вдвое лист бумаги.
— Повестка?! Я же только вернулась с бункера, неужели ваше начальство не читало права человека? К тому же я сама желания служить не изъявляла и ничего такого не сделала, чтобы меня могли насильно упечь в армию!!
— Сухвие, я это прекрасно понимаю, — голос Вольдемара стал неожиданно усталым и мягким. — Я сделал все, что смог — у вас будет две недели, чтобы привести свои дела в порядок и повидаться с родными, потом вам придется, — он сбился и замолчал.
— За что? — тихо спросила Су. — За что, Вольдемар?
— У вас много опыта, благодаря бункеру, а на передовой не хватает опытных врачей. К тому же вы прекрасный психолог, а значит, сможете выполнять и эту функцию.
— Две недели?
— Да, — Ароганта опустил глаза.
— У вас, наверное, и их нет.
— У меня три дня, а потом назад — в казарму, — майор устало потер глаза и тяжело вздохнул. — У нас были недопонимания, но мне было очень приятно с вами работать.
— Мне тоже. Спасибо за помощь, Вольдемар. До свидания.
Они пожали друг другу руки. Сухвие подхватила свои сумки и поспешила к остановившейся неподалеку серебристой машине родителей.