Портальеро. Круг третий
Шрифт:
Ирина, широко раскрыв глаза, смотрела на все мои манипуляции с нескрываемым страхом. Хотя в её взгляде ужас соседствовал с каким-то детским восторгом.
— Ну. Всё. — вымолвил я. — Кино окончено. Фокус удался.
— А? Что такое? — спросила Машка.
Ну, ещё бы. Без зеркала она вряд ли сумеет осознать изменения в своей внешности.
— Ничего. — ответил я ей. — А теперь ты! — указал я на Иру.
— Что? — с испугом вымолвила она.
— Я хочу немного подкорректировать твою внешность, чтобы те, кто нас будет искать, не смогли с первого взгляда опознать тебя среди людей.
— Я… Это…
— Не бойся! Если
— А если вносить? — вдруг задала мне вопрос эта валькирия, с надеждой глядя мне в глаза.
— Ты хочешь сильно изменить свою внешность?
— Да! — уверенно ответила она.
— Хочешь стать красивой?
— Ну-у… — она на долю секунды запнулась. — Если есть такая возможность, то хочется хотя бы не быть некрасивой…
— Понимаю. Но сейчас у меня не так много сил для этого… Но я постараюсь. Закрой глаза!
Я возложил руки на голову нашей новой подруге и задумался. Мыслей особо никаких у меня не было. И поэтому я даже не знал, что и как с ней сейчас делать… Я прикрыл глаза, а на ум почему-то пришла актриса из зарубежного сериала, который я видел мельком несколько раз. Имя актрисы, хоть убей, не припомню, а сериал… как его там? Блин… Память девичья… О! Точно…
«Зена — королева воинов». Ну а что ещё подойдёт этой бой-бабе, как не образ суровой воительницы с мечом.
На память пришла ещё фраза из какого-то советского детского фильма: «На коне скакаю, с ружья стреляю, самба знаю…»
Вот-вот. Дева-воительница, женщина-воин, валькирия, мать её так…
Послышался какой-то непонятный звук. Это Машка выдохнула какой-то сдержанный «Ох!»…
Я открыл глаза…
Светло-русые волосы Ирины стали почти чёрными, а с виду… Ну, не совсем Зена, но что-то типа этого получилось. Некрасивой и страшненькой эту девушку уже не назовёшь. Холодные черты, суровая, но всё-таки женщина… Валькирия, мать её…
Фф-ух… Я выдохнул. Так как сил всё-таки потратил немало. Всё. Хватит на этом. Пора валить отсюда. Вон и небо уже светлеет. Скоро утро.
Только вот, куда валить, я пока ещё и не придумал.
Под дружные охи и ахи девчонок, разглядывающих друг друга, я размышлял. И мысли мои мне не нравились. Если бы у меня поблизости оказался бы какой-нибудь портал, то я бы без раздумий перенёсся бы туда сам, и девчонок с собой бы забрал. И всё равно куда. Хоть опять на остров к дикарям, хоть к баварским баронам в средневековье. Но как я не вертел свой перстень, толку было ноль. Никаким другим цветом, кроме чёрного он не светился.
— Максик! А у тебя покушать ничего нет? — жалобно спросила меня Машка.
— Нет. А что?
— Очень кушать хочется…
— Ладно. Сейчас что-нибудь придумаю.
Хотя чё там думать? Помнится в это время ночных заведений особо-то и не было… Это потом Москва превратилась в город, который не спит. А в этом году… Ресторан для персонала в Шереметьево-два, но туда ехать далеко и… А ещё была пельменная на Белорусской. Про неё все таксисты знали.
Ну, что? Решено.
Мы вышли на Воронцовскую улицу, и первый же частник согласился за червонец нас быстро доставить на Белорусский вокзал.
А
И ещё неизвестно, сумеют ли они связать побег подозреваемого в совершении тройного убийства из НИИ имени Склифосовского с исчезновением двух девушек прямо из камеры больничного корпуса СИЗО «Матросская тишина»?
Но всё равно, если будут искать парня с двумя девушками, то и на нас обратят внимание. Это уж к гадалке не ходи. Так что на будущее, надо иметь с собой запас еды, чтобы не тратить время на всякие привокзальные пельменные с начинкой неизвестного происхождения. И лучше всего, сразу надо иметь недельный запас еды. Это как минимум. Но не такой, как в Смоленских лесах, в виде свежеободранных конских и волчьих тушек, а пищу уже приготовленную для употребления. Прошедшую, так сказать, термическую обработку. Надо будет проверить потом, что выйдет из тарелки борща, если её подержать в магическом хранилище неделю, или месяц… Если борщ по дороге не расплескается и останется по-прежнему горячим и свежим… Тогда можно будет, при желании, зайти в какой-нибудь ресторан, заказать сразу сорок порций наваристого борща и убрать в хранилище про запас… Только вот сотрудники ресторана начнут задавать ненужные вопросы, типа, куда тарелки делись, и всё такое. Ладно. Это всё детали. После разберёмся…
Пельменная оказалась на своём месте, в угловом доме, в переулке, рядом с Белорусским вокзалом. Я заказал девчонкам две двойные порции, быстро схомячил из Машкиной тарелки несколько пельмешек, и пошёл на разведку в помещение вокзала. Лучше будет, если мы сейчас будем поврозь. Но девчонок строго предупредил, что если к ним начнёт кто-то клеиться, ножом не пырять и глаза не выцарапывать. Предложил просто проинформировать, что они не свободны, и скоро придёт их парень, который всем поотрывает бошки…
— А он может… — кровожадно пробормотала Машка, доедая пельмешку.
Судя по взгляду, который на неё бросила Ирина, она ей поверила.
Кстати, а пельмешки оказались вполне себе съедобные. Зря я грешил на эту точку общепита. Несмотря на расположение возле вокзала, травить тут никого не собирались…
На вокзале народу было побольше. Но всё-таки не так много, как в будущем. Я по-быстрому глянул расписание. Прибалтику отмёл сразу. Там сейчас, наверное, не спокойно. Все эти республики уже стали всерьёз задумываться о своей независимости. В восьмидесятых я бывал и в Литве, и в Латвии, и в Эстонии. Всё было нормально. А вот в девяностых по телевизору только и слышал про всякие проблемы с возрастающим национализмом в этих регионах. Не знаю, насколько можно верить зомбоящику, но лучше туда пока не соваться.