Портальных Дел Мастер

Злобин Максим

Глазки у Гнусавого забегали.

— Мне надо посоветоваться с…

Я в свою очередь вскинул брови, мол, а не охренел ли ты о чём-то там советоваться? Тебя вообще-то в мафию приглашают, дружочек. Ты что думаешь? Такие тут порядки? В ромашку поиграть решил?

— Да? — твёрдо спросил я. — Или нет? Если ты думаешь, что у меня есть время бегать за какой-то гопотой и упрашивать её выбиться в люди, то ты сильно заблуждаешься.

— Да! — выпалил Гнусавый. — Да-да-да! — а затем обернулся на своего другана, чтобы узнать его реакцию; реакция у Уркагана

была положительная.

Итак…

В этот знаменательный день у меня появились первые миньоны. А я ведь ещё даже из этого мира не выбрался! И пускай миньоны были не самого лучшего качества, но на безрыбье и рак рыба. Ну а тем более, что я уже придумал, как они смогут быть мне полезны.

— Значит так, — по пути движения лифта, я объяснял Гнусавому расклад. — Константин Константинович мой консильери и к нему надлежит обращаться только по имени-отчеству, ну а меня можешь называть просто «босс».

— Да, босс.

Ой как приятно!

— Общение с кураторами «Ока» вам пока что недоступно, но знайте, что они всегда рядом.

— Да, босс.

— Дальше, — задумался я. — Вот эту дичь про Солнечную ладью забудь навсегда. Где ты вообще это нашёл? В интернете вычитал?

— Угу, — в очередной раз кивнул Гнусавый.

— Ну так всё это чушь собачья. В российском подразделении «Ока» пользуются системой пароль-ответ. Что там у нас на этой неделе, Константин Константинович?

— Э-э-э, — Костя почесал в затылке. — Анубис будет жить ещё долго, а Дьюк Ньюкем должен умереть, — выпалил он первое, что пришло в голову. — Первая часть вопрос, а вторая ответ.

— Спасибо, Константин Константинович, — поблагодарил я и вновь обратился к Гнусавому: — Запомнил?

— Да, босс.

— И кстати, — тут я вдруг понял, что совсем не знаю: — А как тебя зовут-то?

Каюсь, запомнить сразу аж четыре новых имени я не смог. Наверное, виной тому был тот факт, что у меня уже сложилась крепкая ассоциативная привязка этих людей к прозвищам… которые я сам же им и выдал. Н-да. Нехорошо как-то, наверное, но-о-о…

Гнусавый меня выручил.

Он сказал, что по забавному стечению обстоятельств вся их четвёрка носит фамилии великих русских художников серебряного века. Ни разу не родственники, само собой, но вот так уж вышло. Сам Гнусавый был Шишкиным, Уркаган Левитаном, а те двое других Айвазовским и Репиным. Вот ведь! Вроде бандюки, а вроде и к прекрасному тянутся.

Про себя я тут же окрестил их «Художниками» и на том успокоился.

— Ты на квартиру особо не смотри, — сказал я Гну… Шишкину, когда тот скептическим взглядом начал осматривать драные обои в нашей прихожей. — Это всё для прикрытия.

На шум из кухни вышла Сонька.

— Анубис будет жить ещё долго! — радостно поприветствовал её Шишкин.

— Как скажешь, — ответила сестра и перевела взгляд на меня. — Твой друг?

— Потом объясню. А Лёха с батей дома?

— Нет, — ответила она. — На линию уехали. Звонили, говорили, что уже скоро будут. Есть будете? Костя, не стой в дверях! Проходи, борщ уже готов…

* * *

Остаток

дня прошёл в суете, но спокойно. То есть… Как бы это объяснить? До самого отбоя сегодня ни разу не случилось этих пресловутых: «и тут-то я узнал, что…», «и в этот самый момент…», «а тут вдруг выяснилось, что…».

Нет.

Ничего подобного.

Всё сегодня шло по плану и каждый знал, что ему делать.

Я наскоро объяснил художникам, как работает бизнес цветочной упаковки, рассказал про цены и маршруты, а потом вручил часть товара и отправил на заработки. Шишкин было дело почувствовал какой-то подвох, но я твёрдо объяснил, что так надо и как бы невзначай поиграл порталами и монеткой. А ещё сказал, что на следующей неделе нас ждёт настоящее дело, так что планировать ничего не надо.

— Нам понадобится оружие, — сказал я. — Купи, найди, укради, делай что хочешь, но добудь мне оружие.

— Огнестрел или холодное?

— И то, и то другое.

— Ох! — оживился бандюк. — Что-то интересное намечается?

— Да, — подтвердил я. — Будет заварушка во Владимирской области. Вы тоже участвуете, кстати, но большего пока сказать не могу.

Вот так и стартовала наша распродажа. Конечно же, я назвал художникам те цены, за которые цветочницы оторвут у них упаковку вместе с руками. Мы ведь не из лени не делали сверхприбыли, верно?

Лёха с батей уже проехали один маршрут, мы с Шизой собирались на другой. Всего лишь за половину дня наш комнатный склад порядочно опустел, а ведь мы только начали.

Пришлось, правда, серьёзно поговорить с батей.

— А что происходит-то? — нахмурился он. — Какая ещё распродажа? Вы чего творите?

— Дорогой родитель, присядь, — я усадил отца на диван перед телевизором, рядом с Шизой. — Я знаю, что это для тебя неожиданность и ты наверняка предполагал, что в старости тебя будут кормить ноги, но всё изменилось.

— Что изменилось?

— Как минимум то, что у тебя теперь четверо одарённых детей, — сказал я. — Ну а тебе настала пора отойти от дел, расслабиться и наслаждаться жизнью. Как тебе такое?

— Звучит, как какое-то нае…

— Отнюдь! — улыбнулся я. — Мы с Елизаветой Романовной разработали план, который в кратчайшие сроки приведёт нас к благоденствию.

— Ага, — подтвердила Елизавета Романовна. — Прям к нему.

— Ярик, — вздохнул отец. — Ты когда так говоришь, мне аж страшно становится. Как будто бы ты пытаешься мне пылесос за сто кусков втюхать.

— Это не пылесос, пап. Это буквально старт нашей торговой империи. Рассказывать тебе обо всяких магических делах не вижу смысла, но если коротко, то благодаря нашим уникальным талантам очень скоро мы станем зарабатывать очень много.

— Он не врёт, — сказала Шиза, рассматривая свежие ногти; буквально полчаса назад они с Соней провоняли лаком всю квартиру. — Он может.

— А от тебя, мой драгоценный родитель, — продолжил я, — потребуется самая малость. Ничему не удивляться и дать нам стартовый капитал.