Портрет Дори-Анны Грей

Владимирова Наталья

— Да, всего лишь следовало все рассказать мне с самого начала.

Я промолчала, понимая, что хоть парень и прав, но смелости у меня, увы, не хватило бы при любом раскладе. Даже сейчас я чувствовала жуткую неловкость.

Яромир забрал из моих рук пакет, раскрыл его и, зажмурившись, принялся водить руками над ворохом осколков.

Ба-бах!

С грохотом парня откинуло от разломанного планшета. Стул полетел в одну сторону, Яромир — в другую. Парень распластался звездочкой на полу.

Меня снесло с кровати, я упала перед ним на

колени и, не смея дотронуться, с придыханием прошептала:

— Ты как? Живой?

— Д-да, — неуверенно отозвался Яромир, приоткрыв один глаз.

— Чего тогда разлегся? – разозлилась я не на него, а на себя. За несдержанность. И за неприятности, которые сыпались в последнее время на Яромира по моей вине.

Я встала на ноги и вернулась на кровать.

— Хорошо шибануло! – восторженно выдохнул Мстислав.

— Как долбануло, и ты жух! Я аж онемел, – подхватил Виктор.

— Ага, — прокряхтел Яромир и принял сидячее положение.

— Ну? И? – нетерпеливо спросил его Мстислав. – Что-то почувствовал?

— Не то слово! – потер поясницу Яромир.

— Я про духа!

— И я про него. Неужели сами не видели?

— Это дух?

— Нет, блин, это я сам летать учился. Дух, конечно! Что же еще может быть в вещи, сопротивляющейся проверке?

— И? Это дух мне внешность правил? – нетерпеливо перебила я их спор.

— Похоже на то, — уклончиво ответил Яромир. – Я не дипломированный специалист, а только учусь, поэтому однозначный вердикт вынести не могу. Но ничего другого, кроме как духа, я не почувствовал.

— Если его прогнать из планшета… — Я осеклась, глядя на груду металла и пластика. – Из того, что осталось от планшета, — поправилась, вздохнув, — можно будет вернуть нам с Изабеллой прежние лица?

— Его нужно не прогнать, а уничтожить, — поправил меня Яромир. – Иначе ничего не изменится.

— И тогда…? – еле выдавила я.

— Появится надежда.

У меня пересохло горло от волнения, и я вместо следующего вопроса закашлялась.

— Ты сможешь? – спросил за меня Виктор.

— Не знаю, — честно признался Яромир. – Лучше бы попросить помощь у грет Тишш.

— Исключено, — категорически отказалась я. – Ты же слышал…

— Да, понимаю. Но моих сил может не хватить, я не настолько хорош в экзорцизме, как следовало бы для этой ювелирной работы, — сказал Яромир с виной в голосе. – Прости, Дори.

— Кажется в спиритических и экзорцистских ритуалах требуется побольше народа. Так мы поможем, и не только численностью, — бодро предложил Мстислав и посмотрел на Виктора. – Правда?

— Даже не сомневайся, — подтвердил брат. – Рассчитывай на нас.

— Хорошо, — решился Яромир. – Давайте сделаем это вместе.

Он неодобрительно взглянул на пакет с магической рухлядью, лежащий на моей кровати:

— Убери подальше. Вред дух не может причинить, пока сидит в осколках и не рвется наружу, но лучше держи его в закрытом пространстве, пусть спит.

— Что тебе потребуется для его уничтожения? – спросила

я и, положив на колени коробку, в которой мне достался планшет, спрятала в нее пакет с обломками.

— Пока могу точно сказать только про книгу, но ее я легко найду в архиве – знаю, где хранится, мы в сентябре из нее зубрили пару заклинаний по настоянию грет Тишш. Насчет остального определюсь вечером, когда изучу нужный ритуал.

— Будем ждать, — согласился Виктор. – Только составь список, а уж мы с Мстиславом достанем все, что потребуется, будь уверен.

Яромир кивнул.

— Раз все обсудили, мы пойдем. – Виктор поднялся и посмотрел на друзей.

Мстислав подскочил на ноги упругим мячиком и, шлепнув меня пятерней по плечу, велел:

— Не реви, прорвемся.

— За обедом встретимся? – с надеждой спросил у меня Яромир.

— Нет, — покачала я головой, — за ужином. Не хочу ни с кем объяснятся по поводу случившегося утром. Но если я приду в столовую, вопросов не оберешься. А к вечеру, надеюсь, все желающие пикантных подробностей найдут информаторов и без меня.

— Хорошо, — согласился Яромир и ободряюще мне улыбнулся. – До вечера.

Он с явной неохотой поплелся к двери, где его поджидали Виктор и Мстислав. Парни вместе вышли и громко захлопнули за собой дверь, давая мне понять, что я совершенно точно осталась одна.

Но плакать мне уже не хотелось. Я была полна надежды. Да, случилось то, чего я больше всего боялась – Яромир увидел мое исковерканное лицо и узнал про планшет. Но ни слова не сказал в осуждение. Ни разу не выказал неприязни от моего вида. Не отстранился. Возможно, все случится позже, но пока он даже обещал помочь. И осознание этого наполняло мою душу теплом.

Я следила за кружащимися в танце снежинками за окном и глупо улыбалась.

Так, Дори, хватит, сосредоточься, тебе еще песню доучить нужно. Вечером как-никак концерт намечался.

Улыбка моментально стекла с моего лица. Придется выйти на сцену. И это при том, что некоторые в курсе моего уродства. За медицинской маской глупо прятаться, а показывать лицо и пугать народ, пришедший насладиться культурным развлечением, и подавно.

Я отбросила неприятную мысль и, порывшись в тумбочке, выудила листок с текстом песни. Буду брать голосом! Говорят, он у меня неплох.

Время до ужина я потратила с умом. Выучила песню, продумала, как исполню каждую часть, и хорошенько отоспалась.

И все равно на ужин топала, словно на казнь. Мне отовсюду слышались ехидные шепотки и косые взгляды. Прошла, казалось, вечность, пока я добрела до столовой, потом до раздачи, и забрала свой поднос. Фух, осталось добраться до столика с Виктором и Мстиславом.

— Позволь помочь, — услышала, а подняв голову, обнаружила рядом с собой Яромира.

Он буквально выдрал поднос из моих судорожно сжатых от нервного перенапряжения пальцев и легким шагом направился к столику с «братишками», заметившими нас и приветливо размахивающими руками.