Портрет художника-филиппинца

Хоакин Ник

Дон Альваро. Да, что случилось, красавицы?

Паула. Послушайте — у нас беда, у Кандиды и у меня. Кандида. Нам нужна ваша помощь!

Дон Пепе. Паула, Кандида, для вас мы сделаем все что угодно!

Кандида. О, слава богу, что вы пришли сегодня!

Паула. Сегодня нам нужны все наши старые друзья!

Дон Пепе. Так вот они мы! (Смотрит на лестницу.) И еще идут! (Идет

к лестнице.)

Появляются дон Мигель и донья Ирене.

(Приветствует их, прижав палец к губам.) Ш-ш-ш! Пройдите, пожалуйста, сюда. Кандида и Паула в опасности!

Донья Ирене (целует сестер). Моя дорогая Паула! Моя дорогая Кандида!

Дон Мигель. В чем дело, красавицы? Мы можем чем-нибудь помочь?

Паула. Дон Мигель, вы уже помогли нам!

Кандида. Тем, что пришли сегодня!

Донья Ирене. О, мы не могли не прийти!

Дон Мигель. Говорят, надвигается война. Большая война! Донья Ирене. Все, что мы так любили, погибнет!

Донья Упенг (берет Ирене за руку). Ах, Ирене, не так уж много и осталось, уже сейчас!

Дон Пепе. Остался ветер. Посмотрите, как дует! Это тот же ветер, добрый старый ветер октября. Ощущайте его, обоняйте его, все! Он дует из старых дней, из дней нашей молодости! Он дует из старой Манилы — la Manila de nuestros amores!

Дон Мигель. И мы снова собрались здесь — обломки былого…

Молча смотрят на развевающиеся занавеси, слушают звон колоколов и приближающийся грохот барабанов. Все гости старые, хрупкие и увядшие, но разговаривают и держат себя величественно, как обедневшие дворяне. Одеты бедно, но аккуратно: мужчины с тростями в наглухо застегнутых пиджаках, женщины с веерами в накрахмаленных юбках со шлейфами, в старых шалях.

Дон Альваро. А какие воспоминания, а? Глубоко личные воспоминания, воспоминания о предках… Этот ветер, эти колокола, этот праздник… Пресвятая дева, манильская покровительница, моряков! Слова болью отдаются в сердце!

Дон Мигель. Но ты говоришь только от нашего имени, Альваро.

Дон Альваро. Да. Мы последние из нашего поколения.

Дон Мигель. Уже в наших детях все это не пробуждает особых чувств, не будит воспоминаний, семейных привязанностей.

Донья Ирене. Старые традиции умирают…

Дон Пепе. Они отомрут и сами, для этого не нужна война.

Входит дон Аристео.

Дон

Аристео. Увы, это так! И чтобы убить нас, война тоже не нужна.

Гости. Аристео!

Дон Аристео. Карамба! Вы все здесь!

Гости. Ш-ш-ш!

Дон Аристео. А?

Паула (шепчет, подходя к нему). Приветствуем вас снова в нашем доме, благородный воин!

Дон Аристео (громко). Паула, я принес сюда свои старые кости, чтобы последний раз приветствовать Пресвятую деву!

Гости. Ш-ш-ш!

Дон Аристео. Да что это с вами?

Донья Упенг. Перестань греметь, Аристео! Паула и Кандида в большой опасности!

Донья Ирене. Их жизнь под угрозой!

Дон Аристео. Барышни, это правда?

Кандида (улыбается). Вы защитите нас?

Дон Аристео. О, надо было захватить мой револьвер!

Паула. Достаточно вашего присутствия, благородный воин! Кандида, бренди для нашего воина!

Дон Аристео (берет ее за руки). Минутку, Паула, дай мне посмотреть на тебя. Карамба! У тебя холодные руки!

Паула. В самом деле?

Дон Аристео (смотрит ей в глаза). Паула, все это не… просто шутка?

Паула. О нет, нет!

Дон Аристео. Вам действительно грозит опасность?

Паула (наклоняется к нему). Вы ведь чувствуете, как пол дрожит у нас под ногами?

Дон Аристео. Я чувствую, как дрожат твои руки.

Она, все еще улыбаясь, освобождает руки.

В чем дело, красавица?

Паула (пожимает плечами). Может быть, последний раз, последний вечер мы — Кандида и я — находимся здесь, в нашем доме.

Дон Аристео. Понимаю.

Кандида (предлагает ему бокал). Но, конечно, мы будем бороться!

Паула. И знаете, я совсем не боюсь.

Дон Аристео. Чего тебе бояться? Разве я не здесь?

Донья Упенг. И все мы будем рядом с вами, Паула, Кандида!

Дон Альваро. Вы должны остаться в этом доме!

Донья Ирене. Вы нужны нам в этом доме!

Дон Пепе. Чтобы продолжать…

Донья Упенг. Чтобы сохранить нас…

Дон Альваро. …как символ постоянства.