Портрет моего мужа
Шрифт:
– Где мы можем поговорить?
– Мар поежился.
Да, ветра здесь... были ветра... вон цепеллин опять сносит, на сей раз к югу, который глядится обманчиво безопасным, хотя каждый ребенок на Ольсе знает, что именно там, где-то в туманах, не исчезающих даже летом, прячутся Льдистые пики. А уж они рассадили брюхо не одному цепеллину.
Ветра продували редингот.
И костюм, пусть и сделан он был из тонкой шерсти. И рубашку тоже. Мар слегка покраснел. Светлокожий, он краснел легко и этим раздражался. Вот и сейчас губы
– Здесь, - сказала я.
А сала Терес отошел к краю площадки. Забравшись на старый зубец башни, он сел, свесив ноги в бездну. Я знаю, защитное поле не позволит ему свалиться, но... все равно смотреть на это было жутковато.
Мар вон поежился.
– Наедине, - уточнил он.
– Мы в достаточной степени наедине.
– Боишься?
– Нет, - как ни странно, я и вправду не боялась. Я знала, что остров защитит меня, да и сала Терес не так уж прост, если до сих пор сохранил хотя бы эту видимость свободы.
– Это тебе впору опасаться... неуравновешенной женщины.
Мар не стал отпираться, лишь руками развел: мол, на войне все средства хороши. И я склонила голову, выражая согласие: именно, на войне.
И да, хороши.
А Ольс - это даже не средство. Это почти дом.
– Тебе здесь не надоело?
– Нет.
– И вернуться ты не хочешь?
– недоверчиво уточнил Мар.
– Не хочу, - я закуталась в тончайшую с виду шаль. А вот несмотря на кажущуюся хрупкость, от ветра и холода она защищала великолепно.
Шерсть - тоже волосы.
А руны и вязать можно, просто многие в том большом мире забыли старинное это искусство.
– То есть, тебе здесь нравится?
– Мар нахмурился.
Он и вправду ждал... а собственно говоря, почему бы и нет? Для человека, привыкшего к иному миру, здесь было... неуютно.
Холодно.
И тоскливо.
Нечем заняться. Ни театров, ни ресторанов, ничего, помимо моря и камня.
– Вполне.
– И чем ты, с позволения сказать, здесь занимаешься?
Я пожала плечами.
– Чаек кормлю.
– Целыми днями?
– Ты не представляешь, насколько местные чайки голодны.
К слову, чистая правда. Более прожорливых тварей и представить невозможно. Вон, поднялась стая, кружит, будто примеряясь к цеппелину, который чайкам, наверняка, представлялся этакою преогромной рыбиной. И рады бы сожрать, да как?
Вот и орали, и, что куда хуже, гадили.
– Чаек, стало быть...
– Мар помялся, явно не представляя, о чем говорить дальше.
– А волосы зачем обрезала?
– От вшей спасаюсь.
Надо же, какие мы брезгливые... с трудом удержался, чтобы не отступить. К счастью ли, к сожалению ли, но я умела читать и его маски.
– А артефакт... не помогает?
– Куда мне за твое содержание артефакты покупать?
– почти и не солгала. Содержание, им выделенное, я тратила исправно, не забывая отправлять отчеты о заказанных чулках и булавках.
В общем, место им в хозяйстве находилось.
– Гм... мы ведь можем договориться.
Это он утверждает или спрашивает?
– Я готов пойти тебе навстречу. Забрать отсюда... я куплю тебе дом.
– У пруда с лебедями?
– Что?
– Мар запнулся.
– Если хочешь... у пруда. Или потом выкопаем.
– Лебедей тоже выкопаем?
– Эгле!
– Да я так... интересуюсь.
Чайки, устав осаждать цепеллин, опустились ниже. И теперь оглушающие их вопли доносились, казалось, со всех сторон, из-под земли, что характерно, тоже.
– Может, все-таки поговорим в другом месте?
Я покачала головой.
– Дом не мой. В гости не зову.
– А если напрошусь?
– Попробуй.
Мар создал белый шар пламени и... порыв ветра стащил его с ладони и разодрал на отдельные искры. Что поделаешь, энергетические потоки на Ольсе столь же нестабильны, как и воздушные. А уж мало-мальски серьезный всплеск приводит к возмущениям, в результате чего...
...с защитой на башне мне в тот раз повезло.
Мар нахмурился. Оглянулся.
– Эй вы, милейший, не соблаговолите ли сообщить хозяину, что к нему гости.
– Не соблаговолю, - сала Терес даже не обернулся. Он вытащил из-под полы кусок черствого пирога и, отламывая куски, швырял их чайкам.
– А пришлым тут не рады...
– Дикие люди... собирайся, Эгле, мы уезжаем. Это место не для тебя.
– А какое для меня?
– Ты мне нужна.
– А ты мне нет.
– Что тебе надо?!
– Развод. И шоколадку. Только чур с орехами. С орехами люблю... а тут с шоколадом как-то вот не сложилось...
– А я говорил, писать надо. Писать!
– сала Терес раскрыл ладонь, в которую вцепились сразу две чайки. Они верещали и норовили ударить друг другу, а заодно и руку, рыжими клювами.
– Эгле!
– Послушай, - я поплотнее закуталась в шаль. Небо темнело, а ветер крепчал. Облако чаек и то развеялось, а стало быть, грядет буря. Местные же бури проще переживать под защитой замка.
– Мне все равно, что тебе нужно... подозреваю, с твоим заказом не все ладится. Ты взялся за проект, который не тянешь...
И по тому, как исказилось лицо Мара, я поняла, что права. Что ж... может, Ольс и далек от столицы, но газеты нам доставляют исправно. Да и брат время от времени дает себе труд отписаться, хотя большей частью говорит о вещах не самых важных. Но строительство «Великого Норгри» и он не обошел стороной.
Величайшая задумка.
Цепеллин небывалых размеров, который докажет всему миру, что Эйерин по праву считается хозяином небес... кому, как не славным верфям Ильдисов доверят столь важный, одновременно и денежный проект?